На малой сцене Театра имени Ленсовета режиссер Екатерина Максимова поставила спектакль «Лодочник» по пьесе Анны Яблонской — одесского драматурга, жизнь которой трагически оборвалась в прошлом году во время теракта в Домодедово. Ее произведение можно назвать историей Орфея и Эвридики эпохи постмодернизма. Насыщенная философскими смыслами, она звучит сегодня и как реквием по безвременно ушедшей молодой женщине. И когда в спектакле звучат слова «Смерть: мир за вычетом тебя», — не остается сомнений: творчество Анны Яблонской «не вычесть» из этого мира.

Спроецированная на заднике сцены черно-белая улица напоминает фрагмент из кинохроники начала ХХ века. Нечеткие контуры домов и силуэтов создают ощущение «безвременья»: спешащие по влажному тротуару люди — то ли из прошлого, то ли из настоящего, то ли были, то ли не были. На этом фоне появляется Сторож, спивающийся, дезориентированный и потерявший чувство реальности. Он разговаривает с деревьями, которых изображают затянутые в черное трико актеры, с трудом соображает и с усилием выдавливает из себя слова. «Эмиграция в алкоголь» для него — не проявление распущенности, а бегство от собственной жизни, которая «не случилась»: «Бог создал меня писателем, а злая судьба изнасиловала и сделала сторожем». В сущности, именно эту фразу можно считать отправной точкой спектакля: сценическое пространство густо заселено людьми, проживающими «не свои» жизни.

Безнадежно ищет «настоящего мужика на белом коне» давняя знакомая Сторожа Ольга (Александра Камчатова). Отчаянно выкрикивает свое последнее «прости» Женщина с ведром (Надежда Федотова): «Всю дорогу одна‚ без мужика‚ троих детей вырастила — никто на похороны не приехал! Жучка только одна за мной выла!». И даже сама Смерть — Женщина с косой (Евгения Евстигнеева) — в какой-то момент срывается на истерику: «Вот ты думаешь, что я — злая… А я просто выполняю свою работу», — и оказывается просто красивой уставшей женщиной, обреченной на кровавую «жатву».

Сюжетная линия проста: Сторож становится перевозчиком странных персонажей — на белой ладье в форме человеческой ладони — через таинственную реку (вероятно, реку Стикс, олицетворяющую первобытный ужас). Он заключает не менее странный договор «без права перехода на другую должность в течение… бесконечности», постепенно осознает, что его пассажиры — мертвецы, отправляющиеся в последний путь, а, встретив однажды на борту свою давнюю возлюбленную, пытается оживить ее ради совместного счастья. Он буквально одержим этой идеей.

Исполнитель главной роли Всеволод Цурило мастерски выстраивает образ в динамике: Сторож медленно «вытягивает себя за волосы» из беспросветности и безразличия, как Мюнхгаузен из болота, и прямо на глазах превращается в человека, берущего судьбу «за горло». Световые эффекты, взмывающие и падающие занавеси, густо окутывающая зал «дымка», «демонизм» второстепенных персонажей поступательно создают атмосферу триллера с приставкой «мифологический», как указано в программке. Однако прочтение «Лодочника» в версии Екатерины Максимовой намного шире: «мифология» и «страшилки» лишь оттеняют гуманистический и философский посыл пьесы, воспевающей, в конечном счете, любовь и надежду.