Молодые актеры, восседая на стульях в ряд, тщательно выбирают название для своей шутки. Вариантов много, и среди них есть даже «Юрино фиаско» — обращение к художественному руководителю Театра им. Ленсовета Юрию Бутусову. И наконец, «Хармс» — останавливают актеры свой выбор. Логичное и краткое название лучше всего подходит для этой постановки Сергея Филатова, премьера которого состоялась 6 февраля.

Выпускники курса Анны Алексахиной предлагают на суд зрителя свое очередное творение. Спектакль вырос из эскиза, показанного еще летом, и вот теперь — полноценная постановка. Талантливые ребята на этот раз снова совершили невозможное. Разве можно Хармса, с его юмором — с одной стороны абсурдистским, с другой — слишком реалистичным — ставить в театре? Спектакль показал — можно, и такое прочтение классика будет пользоваться успехом. Смех в зале стихал очень редко, и этому есть вполне логичное объяснение — герои хоть и живут в 30-х годах прошлого столетия, но их проблемы, отношения, чувства — нисколько не изменились. Более того, они как нельзя кстати подходят нашему времени.

На сцене — минимум декораций. Пианино в углу, лестница у стены и три дверных проема, закрытых тканью — о, сколько всего любопытного скрывается за ними. Единая сюжетная линия отсутствует — за основу короткие рассказы из сборников писателя «Случаи» и «Голубая тетрадь». Перелистывая эти страницы, можно заметить, что иной рассказ состоит лишь из одной фразы или краткого диалога — как же это сыграть так, чтобы раскрылась вся полнота замысла? Внимание — к деталям, к точности интонации каждого слова, к повороте головы или акцентированном жесте. Непосредственно в словах ничего смешного как будто и нет, но ситуации, воссоздаваемые на сцене, гомерически веселы. Узнаваемые образы и знакомые обстоятельства — вот что позволяет зрителю улыбаться в самых, казалось бы, неподходящих для этого моментах.

Действительно, что может быть смешного в заявлении сына о скорой свадьбе. Но окружающие его женщины даже не слышат его, насильно усаживая в колыбель и утешая соской и погремушкой. Мать, бабушка и даже прабабушка объединяются в матриархат, и «маменькин сынок» поневоле им покоряется. Режиссер умело усиливает смысл сказанных или даже не сказанных слов, позволяя зрителю включать фантазию.

Образы, прописанные актерами, самим своим существованием вызывают недоумение, переходящее в фарс. Улыбку вызывает великовозрастная «девочка» значительных размеров в матросском костюмчике. Она того и гляди раздавит детский велосипед! А дворецкий без рук, но очень уж подвижный — странное качество для людей с подобными недостатками. Да он и сам не замечает потери. Или грубый мужик с бородой, который размахивает кулаками направо и налево. Это уже не герой, это типаж.

Сценки граничат с балаганом, и кажется, вот-вот превратятся в низкопробный юмор, но этого не происходит. Создатели спектакля тонко чувствуют грань между любовью и пошлостью, изощренными оскорблениями и непечатными выражениями. Отношения между мужчиной и женщиной волновали Хармса так же, как всякого нормального человека, и диалогам между полами уделено значительное внимание в постановке. «Женщина — это станок любви» — выразительным голосом произносит лектор и тут же получает звонкую пощечину. У объекта лекции свое мнение на этот счет, и продолжение рассказа постоянно прерывает один и тот же жест. Как тут не согласиться с очевидными, но такими противоположными взглядами на отношения!

Гротескные лишь на первый взгляд сценки сменяют одна другую. Рассуждения об измене обманутого мужа на фоне предающихся утехе любовников, явное внимание женщины к равнодушному мужчине, странный выбор юной особы — все эти мгновения жизни слишком реальны, и поэтому близки зрителями. Оттого и звучит смех над нелепыми, но такими родными героями, которые только на первый взгляд кажутся выдуманными персонажами.