До сих пор БДТ им. Г.А.Товстоногова держался: не пускал зрителей с их грязными сапожищами на легендарные подмостки, не ставил Мартина МакДонаха. И вот рухнула последняя твердыня. Театр посадил публику на сцену, взялся за первую, наиболее традиционную пьесу популярнейшего драматурга: «Королева красоты». Она имеет и другое название: «Красавица из Линейна». Но кто знает, где находится Линейн? Зато эстрадную песенку «Королева красоты», ее когда-то весело пел Муслим Магомаев, помнят все, перемахнувшие подростковый возраст.

В отличие от героини той песенки, никто не несет цветы Морин Фолан (Елена Попова). Да и с чего бы? Актрисе сделан землистый грим не то живого трупа, не то существа, проводящего дни в погребе. Морин движется медленно, словно автомат. Безрадостен ее приход домой. Дело даже не в том, что устала. Ничего хорошего не ждет: кухня, пропахшая мочой (у матери больной мочевой пузырь), омерзительная еда и постоянные перепалки с Мэг (Ируте Венгалите).

МУЖА — ТОПОРИКОМ, ЖЕНУ — ГВОЗДОДЕРОМ

Традиционна для западной драматургии XX века звериная борьба супругов, подкарауливающих момент, когда можно ударить побольнее. Вспомним «Пляску смерти» Августа Стриндберга, «Все в саду» Эдварда Олби и т. д. Схватка между мужем и женой идет до вэаимоуничтожения. Это вам не благородная дуэль «до первой крови». МакДонаха (правильнее произносить МакДона) ставят по-разному. Одни видят в нем автора гротескных триллеров и не скупятся на контрасты, масочность, библейские реминисценции (так ставит Виктор Крамер «Сиротливый Запад» в Театре им. В. Комиссаржевской). Другие предпочитают более трезвую, психологическую манеру. БДТ, славившийся социально-психологическими спектаклями, выбрал второй путь. Для молодого режиссера Егора Чернышева (под руководством Темура Чхеидзе) МакДонах в «Королеве» — ирландский Лев Толстой с его «Властью тьмы». Без открытого проповедничества, зато мрачно и безжалостно, как и толстовская пьеса. Перед нами — существование без опоры на нравственность, почти животное. Впрочем, стилистика постановки выдержана непоследовательно. Женщины сами по себе — мужчины сами по себе.

ПОЧЕМУ МУЖИКИ НОРМАЛЬНЫ?

Ситуационно мужчины действительно в ином положении, чем женщины. Братья Дули по-своему свободны, могут умчаться из выморочного мирка Линейна, глухого ирландского городишки. Женщины обречены гнить и умереть здесь. Попытка Морин улететь в неведомую Америку вслед за Пато Дули (Станислав Концевич) заведомо обречена на провал.

Пато Дули относительно спокоен, природный конформист, а его брат Рэй (Сергей Галич) по-юношески нетерпелив. В театральной версии оба абсолютно нормальны, хотя пьеса дает основание и для иной трактовки. Стоило, например, обратить внимание на несоразмерно болезненную обиду по поводу утраченного в детстве шарика для тенниса. Факт тот — моложавый и молодой, мужчины симпатичны и естественны в контексте спектакля. Вряд ли подобная естественность могла сохраниться в затхлом воздухе Конемары (область Ирландии). Возможно, противостояние мужской и женской части квартета — сознательное режиссерское решение. Но, вероятно, и результат недоработки, меньшего опыта у актеров-мужчин, чем у Поповой и Венгалите.

НЕ ПОДГЛЯДЫВАЙ ИЗ-ЗА МАСКИ!

Правда, опыт сам по себе далеко не все определяет. Венгалите, получив наконец бенефисную роль, разобрала текст на куски, но забыла склеить. Или это слишком тонкий замысел для простого зрителя? Спектаклю в целом ирония не присуща. Венгалите лишь одна из четырех играет с образом, маской. Из-под маски выглядывает насмешливое лицо актрисы, видящей потуги тщеславия дочери и Рэя. Какая-то реплика произносится, вроде, от имени исполнительницы, другая — от лица маразматирующей старушки-инвалида. Соответственно, возраст Мэг постоянно «скачет»: помоложе — по дряхлее, помоложе — развалина.

Недалекая Мэг приобретает коварство Вурма из «Коварства и любви» (лучшей петербургской работы Темура Чхеидзе), в то время как в оригинале хитрость ее наивна. Следить за перепадами представления и переживания любопытно, но, пожалуй, от переживания роль Мэг выигрывает больше. Я никогда не забуду сочетания страха и надежды, звучащего в простой фразе («Королева красоты» пермского театра «У моста»): «Ты мне чайку заварил бы». Старуха по-пермски (в исполнении Ивана Маленьких) вызывала жалость.

В БДТ получается: две стервы уничтожены друг другом: мать физически, дочь морально. МакДонах в начале писательского пути более добр. Обе женщины в значительной степени — жертвы обстоятельств. Можно понять старуху, она не хочет отправляться в дом престарелых, где обеспечивают муки хуже смертных. Да, русский писатель испанского происхождения Рубен Гальего в книге «Белое на черном» рассказал о наших брошенных стариках-инвалидах, кончавших жизнь самоубийством в этих чудовищных заведениях. Но нельзя требовать таких поступков от каждого.

НЕВЫЕЗДНАЯ СОБЛАЗНИТЕЛЬНИЦА

Можно также понять и Морин, она пыталась не упустить свой последний шанс устроить судьбу. В конце первого акта Попова резко меняет свою внешность, поведение. Ее не напрасно называли в молодости «королевой красоты». Куда девались унылый взгляд, замедленные движения? Энергична, соблазнительна, напоминает Варвару, какой ее играла Попова в студенческих «Братьях и сестрах». Буквально затаскивает Пато в постель. Речь не идет о любви. Раз в жизни почувствую себя женщиной. И человеком. Только в Америке, куда собирается Дули, по мнению мак-донаховских ирландцев, можно ощутить себя человеком. Не получилось. Сорвалось. Морин остается одна в халупе, подобно Робинзону на необитаемом острове. Только людоеды кого-то иногда поджаривают. Корабль прошел мимо, и больше никто никогда не приплывет.

УБИЙСТВО — ДЕЛО ЖИТЕЙСКОЕ

В пьесе есть прямое указание на психическую болезнь Морин. Она и привела Морин к «тихому» убийству матери. Академическая сдержанность актеров БДТ не позволяет Поповой акцентировать болезнь своей героини. Ее Морин абсолютно адекватна, хотя и мстительна по мелочам, препираясь с матерью. Попова, за исключением ночной сцены с Пато, ведет роль эмоционально ровно, не увлекаясь «достоевщиной». Предпочитает изобразить драму будничности, нежели переходить от взрывов отчаяния к взрывам ненависти. Актерский такт — прекрасная вещь. И все же умножать тоскливость на тоскливость опасно. Зритель устает.

У МакДонаха в нескольких пьесах дети убивают родителей. Убийство родителя не воспринимается как событие. «Что делать, если я вспыльчивый?» — вопрошает Коулмен Коннор из «Сиротливого Запада». Он снес полчерепа отцу выстрелом из ружья. Окружающие в «Западе», «Красавице» спокойно принимают подобные объяснения. В первом случае сын «спотыкнулся», в другом — старушка якобы кувырнулась. Делов-то! Любить ближнего необычайно тяжело. МакДонах и БДТ не пытаются нас этому учить. Вообще, понятие «ближний» — многозначное. Егор Чернышев и Темур Чхеидзе решили приблизить публику к своей большой и нынче холодноватой сцене. Мы отмечаем нюансы в игре, особенно у Венгалите, но от этого жители несчастной провинциальной Ирландии не становятся нам ближе. Вероятно, ожидание эмоциональной заразительности сегодня архаично. Предположим. Что же мы получаем взамен?

БДТ предстоят нелегкие месяцы. Во время капитального ремонта исторического здания он будет скитаться по дворцам культуры и прочим случайным площадкам. И зритель придет пестрый. Боюсь, влюбиться в «Королеву красоты» ему будет трудно.