Театр Русская антреприза имени Андрея Миронова все чаще оказывается в центре внимания. Продолжаются споры вокруг одной из ярких премьер петербургского сезона — откровенного, провокационного спектакля «Мадам Бовари» в постановке А. Жолдака, а Русская антреприза выпускает очередную премьеру — «Трамвай „Желание“» по легендарной пьесе Теннесси Уильямса.

Театр снова удивляет публику и критику: режиссер спектакля Влад Фурман ставит спектакль точно по пьесе, ничего не досочиняет, не дописывает за автора. Попав в театр «Русская антреприза» им. Андрея Миронова, вы действительно увидите драматический спектакль, в основе которого заявленная в афише пьеса Теннесси Уильямса. И оказывается, что режиссерская «скромность» ничуть не мешает созданию мощной, современной, энергетически заряженной драматической постановки.

При всем уважении к автору, В. Фурман — не Уильямс. Режиссер снимает «поэзию», полифонию большого города, которая смакуется в ремарках пьесы. Никакого контраста между природой и джазовым весельем баров в округе, шумом большого города и адом внутрисемейных отношений, никакого мещанского псевдоуюта. Жестокостью и неприкаянностью проникнуто все пространство спектакля. Художник О. Молчанов полностью зашил сцену железом. Посреди ее болтается покосившийся дорожный столб с американским знаком «Dead End» — тупик. Дальше дороги нет. Герои живут среди металлических щитов — то ли в гаражах, то ли в вагончиках. Это место — последняя ступень, с которой главная героиня упадет в пропасть безумия. Единственное цветовое пятно — обшарпанные афиши блюзовых исполнителей. Блюз «голубого пианино», расцвеченного бликами перламутровых осколков, запрятанного где-то наверху на втором этаже и грохот открывающихся и падающих роллетов, заменивших героям двери. Тоскливые, плачущие, воющие стенания-блюзы — музыка истерзанной души Бланш (Нелли Попова) в исполнении рыжей фурии, участницы группы «Ленинград» Юлии Коган. Она и соседка, и альтер эго Бланш, и ее палач, который в образе медсестры в самом конце спектакля будет отчаянно колотить резиновой дубинкой по железной ванной — своеобразной раковине этой постаревшей «жемчужины», последнего места, где она пытается спрятаться от жестокости. Таков аккомпанемент драмы.

Трамвай под названием «Желание» привозит к сестре Стелле стареющую кокетку Бланш, которая мечтает спастись от ударов судьбы. Ее молодость безвозвратно прошла, но Бланш не хочет смириться, она отчаянно цепляется за свои яркие наряды, за комплименты и доступный ей женский арсенал средств. Но мир, в который она попадает — мужской, здесь все должны подчиниться вожаку. Разница в социальном статусе потомственных американок сестер Дюбуа и сына эмигранта Стэнли Ковальского, заявленная в пьесе, в спектакле не чувствуется. Ксения Каталымова играет свою Стеллу так, словно они с мужем выросли в этом бараке. Между ними нет никакой разницы ни в манерах, ни в стиле поведения. Да и Бланш скоро осваивается в отведенном ей углу. Не социальное положение, не разница культур, а вопрос силы и слабости, гендерное противостояние мужчины и женщины выходит на первый план в спектакле Влада Фурмана. В этом его современность и социальная острота.

Для Нелли Поповой статус ее героини не является главным, она играет не проститутку, не аристократку, а судьбу и драму женщины среднего возраста, которую выплевывают на помойку жизни, а она и не успевает заметить это. Бланш цепляется за соломинки, строит планы на отношения с робким увальнем Митчем (выверенная до деталей характерная роль в исполнении Олега Куликовича). Нелли Попова показывает, куда ведет страх, когда нет перспектив начать новую жизнь, а после сорока перед глазами маячит только один знак «Dead Еnd» — тупик. Попова играет живой, узнаваемый тип отчаявшейся, потерявшейся женщины, ставшей игрушкой в руках уверенного в себе мужского общества.

Она продолжает кокетничать, привычно строит глазки мужчинам, но в глазах и во всем ее облике чаще и чаще застывают удивление, испуг и страх. Непримиримое мужское начало уничтожает, давит женское.

Одна из самых сильных сцен в этом переполненном эмоциями спектакле — бунт Стеллы. Из согласной со всем простушки, обыкновенной самки, которая ругается и ссорится с мужем из-за пьянки, но готова простить все за страстные чувства в постели, во втором действии Стелла преображается и, будто проснувшись, бросает мужу: «Ваш брат, такие как ты, — растлили ее, втоптали в грязь, и то, что она такая, ваших рук дело»!

Стенли Ковальски (Александр Большаков) в этой постановке — жестокий, грубый мужик, не лишенный доли сентиментальности, которая никогда не переходит допустимых границ. Как и жена, он погружен в быт, ставший частью повседневности стальных будней. Стандартный набор: мясо, карты, алкоголь, спорт и секс. Не хватает только объединяющего телевизора. Он простой, честный парень. И это видно во всем его облике, но с каким удовольствием от сознания своей силы он размазывает по лицам сестер праздничный торт, после того как те заикнулись о его манерах. В его отношениях с Бланш нет никакого желания, в начале — скорее осторожность, а чем дальше — тем все больше возрастающая ненависть к чужаку. Исход их борьбы — грубое изнасилование. Просто так, от того, что случай подвернулся. Сильный подавил слабого. Жестокость без тени намека на примирение в конце — одна из главных тем «Трамвая „Желание“» в Русской антрепризе. Финальный танец персонажей спектакля — ритуал загнавших очередную жертву обезличенных охотников, которые спешат прожить свою жизнь. У них нет времени остановиться и увидеть себя из зрительного зала. У публики Русской антрепризы такая возможность есть.