Афиша дает также англоязычное название Winter’s Tale — возможно, потому, что спектакль получился чрезвычайно чутким к автору. Да и с Королевским Шекспировским театром его, пожалуй, роднит высокий профессиональный уровень и тонкий английский юмор. Стряхнуть налипший пафос с имени самого востребованного в мире драматурга и сделать из не самой популярной его пьесы актуальное и временами политическое зрелище, увидеть в ней высокую сатиру, на которую способны королевские паяцы и площадные скоморохи, — результат поистине сказочный.

Практика работы с приглашенными режиссерами все чаще дает прекрасные плоды. В данном случае на Шекспира замахнулся москвич Уланбек Баялиев. Выпускник мастерской Сергея Женовача в ГИТИСе, он обладает оригинальным мышлением и современным подходом к материалу.

Интернациональная постановочная бригада прибыла в составе художника Юлиана Табакова из Софии, композитора Фаустаса Латенаса из Вильнюса и художника по свету Майи Шавдуташвили из Москвы. Первый буквально из ничего (поворотный круг, лестничный пролет, перманентный снегопад) создал емкое пространство без границ и условностей, второй обогатил действие бесподобными мелодиями, третья дала постановке звенящий, прозрачный воздух. Наконец, эти творцы вернули в наш ТЮЗ легендарную, теперь почти забытую, пронзительную атмосферу внутренней свободы, творческой и человеческой.

Будучи комедией на грани черной, с трагическим конфликтом, «Зимняя сказка» — история темная и довольно депрессивная (особенно в первом акте, когда король-самодур с упоением тиранит и губит своих близких; во втором зал уже смеется — горько, но почти без умолку). Лаконичная сценография Табакова — сплошь пустота и чернота, костюмы тоже в основном черно-белые либо нейтральные серо-бежевые (за исключением редких мазков пурпурным или золотым). Такой ход уже вполне можно счесть творческим почерком.

То, что разношерстная нынче тюзовская труппа (при всем уважении) способна работать на уровне, достойном хорошего международного фестиваля, стало откровением как для случайного зрителя премьеры, так и для давних поклонников этого театра. Однако можно с удивлением отметить, что самые интересные работы — не у мастеров сцены (в спектакле заняты народные артисты, коим по статусу положено служить камертоном), а у актеров младшего и среднего поколения, доселе никем толком не раскрытых. Режиссер взглянул на них непредвзято и раскрасил цветными карандашами: так оживают рисунки в детской книжке-раскраске.

Баялиев творит интернациональное по сути зрелище, с легкостью и с умом смешивает стили и эпохи, которые логично ложатся в единый ровный узор. В спектакле присутствуют масочная культура комедии дель-арте и проделки придворных шутов: в них с упоением существуют эмоционально мобильные Олег Сенченко и Анастасия Казакова и радостно звенит воображаемыми бубенцами маститый Валерий Дьяченко (роль Вельможи, но натура плута). Из цыганского колорита, русских народных традиций и барских забав позаимствован медведь-увалень: Кузьма Стомаченко просто неотразим в чисто тюзовском образе потешного животного. В данном конкретном случае это изящное и саркастическое подражание детско-юношескому театру и прочим спектаклям для семейного просмотра.

Собственно, осанну можно пропеть почти каждому в отдельности и всему ансамблю в целом. Меж тем в «Сказке» много пантомимы и музыкальных номеров, как завуалированных, вкрадчивых, так и откровенно ярмарочных — с бойкими балаганными зазывалами и улетными дискотечными ритмами. Свита бодренько ходит гуськом, привычно плетет сети интриг, разматывая нити из клубочков, и растерянно барахтается, попав в свою же паутину. Прелестная Анна Слынько в роли принцессы Утраты выдает обманчиво-простодушную кротость и потрясающе копирует загадочный шаг танцовщиц ансамбля «Березка». Гибнущая королева Гермиона — статная и бесстрашная Анна Дюкова — срывает аплодисменты речью безвинно осужденной жертвы («Меня признали без улик виновной — так это произвол, не правосудье!»), а после смиренно обращается в мраморное изваяние (впрочем, умеющее «плыть» по периметру поворотного круга не хуже Утраты-Слынько).

Шествие с ружьями и кольями, суетливая беготня с воздушным шариком, череп «бедного Йорика» в руках у Комической маски (натянутая улыбка — зловещий оскал) — все здесь работает на мультяшную мультикультурность и будит ассоциативную память публики.