Сомнология, если кто не знает, — наука о сне. Для пьесы норвежца Юна Фоссе и спектакля режиссера Юрия Бутусова «сон» — самое точное жанровое определение. Именно как во сне, все происходит когда-то и сейчас одновременно, этот парень оказывается твоим отцом, и мать — уже не мать, а неведомая загадочная манящая и опасная красавица, и все остальное оборачивается не тем, за что ты его принимал поначалу, сердце колотится, ноги ватные, голова кругом, связи расползаются… пока в холодном поту не проснешься.
Итак, на кладбище встречаются Мужчина и Женщина. Кладбище это художник Александр Шишкин представил в виде круглой эстрады, вынесенной в зрительный зал. Она обрамлена белыми шарообразными лампами, а над ней реют шары, но уже черные, жутковатыми бесформенными гроздьями, будто гигантское насекомое отложило роковые яйца. Потом эту эстраду мебельщики (разумеется, в черном) беспорядочно заставляют здоровенными крестами, сделанными из картонных коробок, склеенных скотчем. Тему траурного кабаре продолжают роскошные напольные канделябры в глубине убранной в черное сцены. Посреди эстрады куча влажного песка — вроде бы на краю отверстой могилы, но из него, как на пляже, примутся лепить детские замки. Черные волосы засыпают белым порошком, и они седеют, встряхнешь — белый прах разлетается, как дым. Прахом покрупнее полна тачка, и один из персонажей будет с размаху в нее кидаться, разбрасывая фонтаны этой субстанции. Фонтаны, но уже воды, хлещут из лопающихся воздушных шаров (разумеется, черных). А из других шаров — клубы белого порошка. И так далее…
Все эти визуальные роскошества завихряются вокруг четверки актеров. Мужчина — Виталий Куликов и Женщина — Ольга Муравицкая поначалу сухо-безучастно обмениваются репликами. Вроде как они давно друг к другу тяготеют, расстались, нынешняя встреча — случайна/не случайна (как и положено во сне). И любовь (воспользуюсь бессмертным сравнением Булгакова) выскакивает перед ними, как из-под земли убийца в переулке. И пошло-поехало: появляются Отец — Сергей Волков, он на ходулях и в длинном пальто (разумеется, черном), Мать — Лаура Пицхелаури в кокетливой шляпке и платье с длиннющим шлейфом. Из их речей становится ясно, что времени прошло немало, Мужчина бросил жену с сыном и живет с Женщиной. Которую Мать не просто недолюбливает, а считает самоё Смертью, пришедшей за ее сыном. А на кладбище они пришли хоронить маму Отца, то есть бабушку Мужчины. И все всех здесь изобретательно, пластически изысканно-красиво, интонационно разнообразно любят-ненавидят, мучают и друг без друга не могут. Как всегда у Бутусова, сценический текст, полный поэтичных метафор, организованный по законам музыки, в какой-то момент вдруг заставляет твое сердце сжаться от тоски и сострадания — неведомо чему и почему. Здесь один из таких моментов — когда под печальные минималистические аккорды Фаустаса Латенаса Отец и Мужчина лепят тот самый замок…
Все это сновидение предпринято, дабы сообщить (одолжусь у еще одного писателя — Набокова), что «тройная формула человеческого бытия: невозвратимость, несбыточность, неизбежность». Это сказано на редкость ясно и выразительно, и незачем повторять.
Однако спектакль повторяет и повторяет на разные лады. В Сети есть все, в том числе документ о тендере на «закупку у единственного поставщика оказания услуг режиссера-постановщика при постановке спектакля «Сон об осени». Там прописана недурная сумма, но, уверен, стоит еще приплатить означенному режиссеру-постановщику, чтобы из нескольких финалов он сократил хотя бы парочку.
Комментарии (0)