Премьерный спектакль Театра «Буфф» «Элиза» стал «зачетным» для студентов —третьекурсников СПбГАТИ и их мастера и режиссера постановки Исаака Штокбанта.

Спектакль, поставленный по мотивам известной комедии Бернарда Шоу «Пигмалион», делает музыкальным прекрасная работа композитора Владислава Успенского, талант которого некогда позволил создать мюзикл даже на основе «Анны Карениной» Льва Толстого. А уж сочинить музыкальную историю о прелестной девице Элизе Дулиттл, из уличной цветочницы превратившейся в герцогиню, для него, наверное, было одно удовольствие. Тема постановки современна и педагогична — культура речи. Ведь, кто не знает, Элиза вовсе не наследство получила, а всего лишь научилась правильно говорить. Естественно, что в процессе облагораживания юная цветочница влюбилась по уши в своего учителя профессора Хиггинса, который и сам был не рад, когда своенравная гордячка вдруг исчезла из его дома…

Сходная с греческим мифом про скульптора Пигмалиона, влюбившегося в сделанную им же статую Галатеи, история великого английского классика Шоу перемещается по велению Штокбанта на… 99 лет вперед, в наши дни. Генри Хиггинс и его коллега полковник Пикеринг превращаются в молодых да ранних профессоров, занимающихся фонетикой (оно и правильно: у молодых зрителей, за которых театр борется, и дома найдутся взрослые, чтобы морали читать, а со сцены они уместнее в устах сверстников). «Тот самый Хиггинс» из классической пьесы, как выясняется между делом, приходится Хиггинсу нынешнему дедушкой (хотя, если соответствовать истории, то уж честнее было назвать его прадедушкой). Возрастных противоречий у профессуры, решившей поставить эксперимент над бедняжкой Элизой, с подопечной нет никаких, а вот разница в положении, образовании, воспитании, а отсюда и в речи должна быть существенная. Но поначалу особых отличий речей Элизы (Ксения Андреева) от речей молодых денди и не разглядишь: нарочитый говорок дается актрисе не так, чтобы уж легко, и получается не таким уж ярким, какого требует характер героини. Зато у студента Ивана Семенова, играющего Генри Хиггинса, нет-нет да собственный говорок проскочит, да и не только говорок… На премьере обидно было слышать со сцены в спектакле, по сути своей призывающем к знанию родной речи, как «профессор-фонетик» ставит неверное ударение в знаковом для пьесы Шоу слове «туфли» (Хиггинс-Семенов просклонял это слово с ударением на окончании).

Но в остальном премьерный спектакль «Элиза» великолепен — просто праздник молодости. Декорации (художник-постановщик Яна Штокбант), создающие полное впечатление о месте действия (это и площадь перед лондонским театром, и кабинет в доме Хиггинса, и апартаменты матушки профессора, и заштатный английский паб), ничуть не препятствуют задорным массовым сценам, в которых «дети» Штокбанта диво, как хороши. Прекрасные внешние данные студентов сочетаются с пластической раскованностью и точным исполнением танцевальных движений, заданных балетмейстером Эдвальдом Смирновым. Со сцены «Буффа» в «Элизе» веет мощный поток молодой творческой энергии, свойственной многим студенческим спектаклям. Иного педагога такой поток может и в сторону снести: направить ее в нужное русло, надо думать, довольно сложно. Но настоящий главный герой этого курсового спектакля, который наверняка останется в репертуаре театра на Охте, — Пигмалион-Штокбант уже пятый десяток лет с этой задачей успешно справляется. И побольше бы в нашем театре таких пигмалионов.