Премьера Театра имени Ленсовета «Лодочник» — постановка по пьесе драматурга Анны Яблонской, чуть больше года назад погибшей во время теракта в Домодедово, заставляет задуматься о смысле жизни, который, возможно, заключается и в ответственности за жизни других людей.

Чем руководствуются люди, проживая свои жизни, порой, кажется, и сам Бог не ведает. Постоянно забывая, что данные нам дни и ночи — не черновик, и других нам потом никто не предоставит, мы расходуем время на что попало, тратим свои души не по назначению. А назначением является спасение других душ, а попутно и своей, заблудшей в ерундистике того, что по привычке мы жизнью считаем.

Такая вот философия напрашивается после просмотра постановки Екатерины Максимовой, сделанной ею по пьесе «Лодочник», основанной, по сути, на двух древнегреческих мифах — о перевозчике душ Хароне (как известно, он был лодочником, переправлявшим души из мира живых в мир мертвых) и об Орфее, спустившемся в ад, чтобы разыскать свою возлюбленную Эвридику. Только вот вместо Харона помянут пару раз лодочника Харитоныча, а Эвридикой окажется давняя, но случайная, на одну ночь знакомая главного героя, Сторожа. Сам же мало похожий на Орфея Сторож (Всеволод Цурило) и забыл про Олю (Марианна Коробейникова) почти за 15 лет, что они не виделись, да вот обстоятельства не только напомнили, а и познакомили Сторожа с рожденной ею Дочерью — вполне самостоятельным ребенком аккурат 15 лет. Но вот беда — от тоски, пьянства и безделья подписал бывший Сторож, теперь Лодочник, уговор, что никуда без ведома Женщины с косой (она же Смерть, она же Наталья Шамина) с «боевого поста» не отлучится…

Самые первые сцены замедлены невероятно, хотя оправдать это торможение вполне возможно: абсурдность происходящего и обилие почти сказочных героев (чего стоит один только лучезарный Электрический столб — Андрей Попов, деревья, предлагающие Сторожу новую работу на берегу Стикса или упомянутая уже Женщина с косой, принадлежностью которой является ноутбук с пентаграммой на крышке) в одно мгновение не преподнесешь — зрителя «грузят» потихоньку. Постепенно действие захватывает зрительный зал, с любопытством переживающий историю недолгой любви, ставшей источником долгих переживаний.

Все как в жизни: Коробейникова играет затюканную жизнью, усталую женщину, Цурило — типичного, ничего не понимающего, пока ему «в лоб» не объяснят, мужика. Разве что Анастасия Дюкова избыточна в создании дочки-оторвы… А вот «клиент» Сторожа — Лодочника Лауреат Иосиф, сложносочиненный современник (и почти портретный аналог) Бродского в исполнении Антона Багрова изумителен, как и некое суетливое Подобие мужика (Петр Квасов).

С каждой новой встречей с кем-то герой Цурило словно трезвеет (вначале спектакля он глухо, беспросветно пьян), «просветляется», шелуха непутевой, неверно расходованной жизни слетает с него. Нет, он не становится другим человеком: просто происходит переоценка того, что казалось главным. Сторожил-то он всю жизнь совсем не то, что следовало. Каждый из нас должен быть сторожем исключительно добрых человеческих отношений, а не сомнительной (да еще часто чужой) матчасти. В итоге, чтобы спасти из царства мертвых Олю, Сторож сам посещает «тот берег» и простыми словами совершает чудо — побеждает смерть и обретает семью, а значит и смысл.

Спектакль живет в узком пространстве малой сцены театра, где задник может стать «ночной тьмой», из которой появятся сначала ветки-руки живых деревьев, а потом и сама, облаченная в черные трико «растительность», а может стать огромным экраном, с которого Сторожа будет поучать Йог (Артур Ваха). Лодка Харона — огромная белая раскрытая ладонь в финале спектакля словно трансформируется, перетечет на экран в виде того самого белого коня, который является для каждой женщины главным признаком ее принца, и все кончится, как в сказке. Но вот экспериментировать по ее следам в реальности все же не стоит: жизнь — не сказка, глобальных ошибок не прощает.