Тонино Гуэрра — удивительный, редкий автор, который одному владению профессией не поддается, лишь мастерством и даже талантом не открывается. Чтобы спектакль или фильм по его текстам по-настоящему получился, потребен особенный склад личности. Высокое простодушие, душевная чистота. Программка «Польвероне» в Большом театре кукол перечисляет все ипостаси этого чудесного итальянца, от сценариев к великим фильмам Феллини и Антониони до скульптуры, графики и садоводства. На самом деле хватит одной: Гуэрра — поэт, истинный, прирожденный, и остается им, чем бы ни занимался.

Режиссер Яна Тумина выбрала жанровое определение «притчи в одном действии». Притчи — стихотворения в прозе (в переводе Лоры Гуэрра, жены маэстро). Полтора десятка миниатюр то резко стыкуются, то плавно перетекают друг в друга, образуя — почти видимо, почти буквально — этот самый польвероне, «солнечный ветер», будто бы веющий иногда из земли и преображающий, благословляющий ее бедных, непутевых, но все-таки славных обитателей.

Это ведь так трудно — найти адекватный театральный язык. Такая тонкая грань: простая мудрость легко оборачивается глуповатостью, трогательное — сентиментальными соплями, возвышенное — нажимом. Но у Туминой и ее актеров получилось найти и удерживать верную музыкальную интонацию. Художник Эмиль Капелюш расчертил пространство Малой сцены БТК от пола до потолка металлическими тросами, на них крепятся ящики-трансформеры: то они — скамеечки, а откроешь крышку — гроб, а снимешь ее и укрепишь на тросах повыше — экран для видео.

И еще крышки — игровая поверхность для кукол: солдатика, собачки, овечки, на них стоят банки с диковинными насекомыми — спектакль начинается с того, что прямо под ногами у зрителей ползают эдакие механические инсекты, потом их переловили и заключили в стеклянные клетки. Видоизменяя ящики: сидя прямо на них и усаживаясь за них, как за стол, кидая прощальную горсть песка, иногда уходя на небольшой помост позади — пространство для пения и танцев, актеры рассказывают нежные, печальные, забавные истории. Ну, вот, например, как в глухой азиатской степи стрелочник, который тащит к себе весь мусор, что бросают из окон поездов, однажды находит обрывок фотографии солдата, собирает остальные — нет только ног. А после войны сыскал самого солдата — ноги ему и впрямь оторвало.

Русская женщина и английский офицер любят друг друга, разлучаются, много лет играют в шахматы по переписке, однажды приходит письмо, где королева принесена в жертву, — и офицер понимает, что его любимая умерла. Старик-узбек каждый день выходит продавать будильник без стрелок, старуха хочет купить, но ему жаль, потому что без этого занятия жизнь утратит смысл, а ей хочется тиканья рядом, чтобы казалось: она не одна… Эти и все остальные сюжеты разыграны виртуозно: и опытные Марина Солопченко и Андрей Шимко, и юные Виктория Короткова, Ренат Шавалиев, Анатолий Гущин, изображая своих странноватых персонажей, безупречно точны в гротеске, прямо-таки буффонаде, лирически одушевляются, когда речь идет о серьезном и грустном, отменно музыкально поют и двигаются, наконец, как положено, буквально исчезают, уступая место куклам в своих руках.

В 2010-м, за два года до смерти, 90-летний Тонино Гуэрра сказал мне в интервью для «ДП»: «Жизнь прекрасна! Достаточно, если ты увидишь дождь, если пойдет снег. Нет спектакля более прекрасного, чем этот. Только о таких утратах можно по-настоящему сожалеть. Я себя спрашиваю с печалью: может быть, никогда больше не увижу, как идет снег?»

Судя по спектаклю, его создатели думают также.