«Если бы знать…» — так звучит название премьерного спектакля. Как все мы помним, именно эти слова — «если бы знать…» — звучат как финальная реплика пьесы Чехова «Три сестры». Вот рефлексию чеховских персонажей и дилемму шекспировского Гамлета («Смириться ль под ударами судьбы — иль надо оказать сопротивленье?») и взял на вооружение режиссер Олег Куликов, чтобы рассказать историю, сочиненную современным французским драматургом, литератором и сценаристом.

Пьеса Эрика-Эмманюэля Шмитта, которая называется «Если начать сначала», — про один роковой день из прошлого, который пробует прожить заново человек из настоящего, чтобы исправить ошибки и изменить будущее. А спектакль получился про всякого, кто хотел бы попытаться обмануть мироздание. Получился псевдовечный сюжет, мимикрирующий под классический. Персонажи вывешивают статус «все сложно», поскольку режиссер творит под условным девизом «жизнь прожить — не поле перейти». Как бы намекая заодно и на стихотворение «Гамлет» из «Доктора Живаго» Пастернака в попытке раскрутить частную ситуацию до эпического масштаба.

Меж тем произведение Шмитта действительно строится на личностной драме, но осторожно балансирует на стыке фантастики, детектива и сатиры. Главный герой Александр — успешный, зрелый, умудренный опытом человек — случайно оказывается в доме, где он вырос, и встречается там со своим юным альтер эго. Этот Саша только начинает жить и совершает все глупые ошибки молодости, цену которым 60-летний Александр давно осознал.

Саша не желает слушать нравоучения и предостережения постаревшего Александра. Разумеется, юнец наступает на все возможные грабли: верит коварным женщинам-вамп, очаровывается прелестями дурочек и чуть было не проходит мимо настоящей любви. При этом искренне полагает, что перед ним вечность, что жизнь — это черновик, который никогда не поздно переписать набело…

К слову, в Петербурге сейчас идет еще один спектакль по этой пьесе — в Театре «Буфф» милую простодушную комедию недавно поставил Мурад Султаниязов и сам исполнил главную роль. Там все вполне оптимистично, все искрится и кипит, но печаль светла, а редкую ноту грусти заглушает хеппи-энд.

У Куликова не так: он вязнет в масштабности драмы слабой, мятущейся личности, о которой помимо Чехова писали Гоголь и Достоевский. Здесь даром что камерное пространство, так еще и чернота в сценографии (сценограф Елена Орлова) и полумрак в освещении (художник по свету Елена Филимонова). Герой идет по жизни наугад и наощупь. И упирается в расставленные ловушки-зеркала и повторы некоторых сцен.

Актер Евгений Иванов играет Александра размашисто. Он перемещается с грохотом и топотом, а текст произносит так, что оглушен был бы даже последний ряд галерки, что уж говорить о нескольких рядах Малой сцены Комиссаржевки. При этом внешне выглядит импозантным щеголем, но нутро его инфантильно, а натура излишне порывиста. Вот и Саша-юноша выходит у актера Евгения Чмеренко ретивым щенком, который огрызается, прыгает и носится стремглав, только что хвостом не виляет.

По-настоящему же хранит Сашу только подруга детства Мойра, ставшая впоследствии его женой. Тут уже мерещится пушкинская Татьяна, которая «была бы верная супруга и добродетельная мать». Однако же в исполнении Екатерины Кармановой, рыжей барышни с внешностью клоунессы, Мойра напоминает персонажа мультфильма — такая же несуразная, смешная и славная.

К чести молодой актрисы, она вполне владеет искусством интонировать, осмысляя текст, жаль, что лишь через раз этими навыками пользуется. Прочая молодежь, увы, «садится на штампы» — будь то сериального толка выяснение отношений или появление в виде эфемерных призраков, — и искупить это несовершенство может разве что неподдельная вера исполнителей в предлагаемые обстоятельства. А играют они зачем-то все горе да беду, крайне гримасничая, и натурализм этот пьесе не к лицу. Лирика Шмитта гораздо ближе к документалистике автора Гришковца, чью пьесу «Дом» Куликов, кстати, недавно ставил в Театре Эстрады, нежели к высокой драматургии Чехова.

Спасает ситуацию Тамара Абросимова, к юбилею которой спектакль приурочен. Школа-студия МХАТ за плечами и 55 лет на сцене родного театра, иными словами — отменная выучка и умение владеть собой не позволяют ей, как большой актрисе, накручивать лишние эмоции, которые у автора не прописаны. Она — камертон, под который непроизвольно подстраиваются партнеры во время общих с Абросимовой сцен. Ее героиня — бабушка Саши Александра, добрая бойкая старушка, преисполненная внутреннего достоинства, — великолепна как с ведром и тряпкой, так и в платье с длинным шлейфом. Каждое ее появление на площадке мгновенно рушит «четвертую стену», коей на Малой сцене быть категорически не должно. Именно бенефис Абросимовой вкупе с ее актерской зрелостью и спасает постановку от уклона в дурной тон, который вполне мог бы стать для этой премьеры фатальным.