Центр невеликой по размерам сцены Театра на Васильевском занимает огромный круглый стол, покрытый тканой скатертью. Со всех сторон он обставлен и обложен табуретками, по большей части перевернутыми вверх дном. По их деревянным днищам разложены румяные, спелые яблоки и сухие ветки. На заднем плане художник-постановщик Елена Дмитракова установила раскидистое, мощное дерево. Трактовать сценографию тумановская версия дозволяет разнообразно — и как намек на будущее вишневого сада, и как на то, что время в этом доме давно остановилось, да и сами жильцы его давно уже не жильцы, а все больше приживалы.

Ивана Петровича Войницкого (отличная работа Михаила Николаева) выволакивают из-под стола нянька (Татьяна Малягина) и доктор Астров (Сергей Лосев). Михаил Львович приводит дядю Ваню в чувство парой нехитрых медицинских приемов, а нянька умывает и приводит в божеский вид. Для нее регламентированная жизнь важнее всего. Так она и будет все 2 с лишним часа пытаться вразумить окружающих, заставить их вести себя согласно раз и навсегда заведенному распорядку. Но об этом не может быть и речи. В дом врывается процессия в составе профессора Серебрякова (Михаил Долгинин), супруги его Елены Андреевны (Екатерина Зорина играет эту роль в очередь с Еленой Мартыненко), мамаши Марии Васильевны (Наталья Кутасова) и Ильи Ильича Телегина, обедневшего помещика (Дмитрий Евстафьев). Указание на то, что чуть ли не все здесь редкостные притворщики и комедианты делается шумно, с песнями и танцами. Телегин немедленно усаживается за стол и принимается живописать свои страдания и беды. Елена — "хищница«, «хорек», "с русалочьей кровью« — одно платье меняет на другое (художник по костюмам Стефания Граурогкайте придумала изумительно изысканные наряды), мается от мужнина безразличия, время от времени насмешничая над ним, и раздает авансы окружающим мужчинам. Впрочем, когда на сцене появляется профессор — невыразительный, со стертой внешностью, с нерешительными и вялыми попытками овладеть собственной женой, за Елену скорее порадуешься, чем опечалишься. Астров то с энтузиазмом поглядывает на нее, а то ударяется в рассуж­дения о спасении лесов. Соня (Наталья Корольская) всю дорогу даже не кричит, а надрывается так, что хочется попросту выключить звук, впрочем запал пропадает всуе. Мамаша, из постаревших красавиц, продолжает настойчиво верить в свою неотразимость и ведет себя соответственно. И всех вместе взятых, несмотря на спорадические всплески активности, одолевает скука и тоска. Лето сменяет осень, а где осень, там и расставание, увядание и даже смерть. Чаяния и надежды, которые питали Соня и Войницкий, понемногу отняла обыденность. Та же обыденность окончательно уничтожает Елену Андреевну —  эффектную красавицу и умницу, певунью и щебетунью — понимающую цену, которую она заплатила за декоративное довольство. Все герои находятся в состоянии внутреннего разлада, дискомфорта и кажется понемногу «съезжают с катушек». И финальная эмоциональная вспышка, случившаяся с дядей Ваней, выглядят абсолютно закономерной. Но и она в конечном итоге гаснет, ибо выхода из замкнутого круга просто—напросто нет.