Три самых легкомысленных театра Петербурга посвятили свои премьеры 65-летию со дня Победы: «Буфф», детский камерный театр «Зазеркалье» и Театр музыкальной комедии. Уже после юбилея к ним присоединился «Балтийский дом», однако про постановку «Ольга. Запретный дневник» не хочется говорить второпях. Отложим разговор до осени, когда, надеюсь, спектакль достроится. Он может стать самым значительным в театральных воспоминаниях о войне.

Театр «Буфф» давно не соответствует своему игриво-эстрадному названию. На его афише — А.В.Сухово-Кобылин, Ж.Ануй, О.Уайльд. В новом сезоне обещают «Ревизора». Что же касается войны, то Исаак Штокбант, руководитель театра, прошел вместе с армией до Вены, о событиях 1944-1945 знает не по литературе. И когда в спектакле «Женя, Женечка и „катюша“» звучит его мягкий, глуховатый голос, это правильно. Он задает правильную, мудрую интонацию.

Откуда взять беспристрастного критика?

Переклички с личной жизнью не гарантируют успеха, но, в данном случае, спектакль получился, хотя было рискованно конкурировать с фильмом Владимира Мотыля и Булата Окуджавы. В Интернете можно прочесть следующую фразу: «В нашей стране трудно найти человека, не смотревшего фильм «Женя, Женечка и Катюша». Нашелся. Находясь в армии, я упустил этот, как теперь говорят, «культовый фильм» (1967), потом не сумел посмотреть по телевизору. И 9 мая 2010 г. воспринимал премьеру непредвзято. Не мешало сравнение с Олегом Далем.

Позже не удержался, посмотрел. От этого новая версия не показалась мне хуже. Она иная. Скорее, приближена к опубликованному сценарию, чем к фильму, претерпевшему от цензуры немалый урон. Сцена «в гостях у фрицев» немного другая, эпизод перед гибелью Женечки Земляникиной естественнее в «Буффе», при том, что не менее серьезен. В 1967 году (в кино для массового зрителя) нельзя было представить сцену: красноармейцы лежат в постели вдвоем и обнимаются. Герой Даля — почти святой. Сосредоточен на своих фантазиях.

Женюриана через 43 года

Герой Егора Лесникова (студент Театральной академии) тоже фантазер, но более вовлечен во внешнюю жизнь. Он не втиснут в рамки малого кадра, свободно движется, даже пританцовывает — теперешняя сцена «Буфф» на Заневском, 26 непривычно просторна. Егор не странный, как Даль, он — до неприличия доверчивый, открытый, веселый. На него нельзя смотреть без доброй улыбки.

Зато Елена Купрашевич (Женечка) очень похожа на Галину Фигловскую (из фильма). Даже окрас волос узнаешь. То же обаяние при внешней грубоватости. Сооружена на подмостках и «катюша», вернее, несколько условно изображенных «катюш». Они в разных конфигурациях обозначают передовую, землянку, особняк Зигфрида.

Что принципиально отличает спектакль от фильма, так это обилие песен Окуджавы, которые «прорезают» действие. Нужно ли было их вставлять? Вопрос спорный. К Окуджаве добавлен Окуджава, но в самом сценарии есть только «Капли датского короля». Популярные песни несколько рассиропливают атмосферу. В прозе Булат Шалвович менее сентиментален. С другой стороны, зритель любит чувствительность.

Когда на поклоны вышел седой Штокбант в пиджаке, на котором сияли многочисленные ордена и медали, в зале затаили дыхание. Не потому, что перед этим рыдал над телом любимой Женя-Егор Лесников — от небутафорских наград повеяло подлинностью.

А была ли война?

Штокбант увидел в интеллигентном и нелепом вчерашнем школьнике много общего с собой, каким пошел на фронт в 1941 г. Он хотел перекинуть мостик между сегодняшними мальчиками, девочками и теми, из войны. Для этого и сочинен пролог: день рождения современной Кати. Она вдруг посерьезнела и после попсы запела Окуджаву.

Тревога о забвении военных лет, так или иначе, пронизывает почти все юбилейные спектакли мая (за исключением «Севастопольского вальса»). Тревога обоснована. Школьника спрашивают: «Кто победил в Великой Отечественной войне?» — нынешний недоросль отвечает: «Кажется, наши». Байка вполне правдоподобна. Представить себе фронт, блокаду никто уже не может. С залихватских, кощунственных суждений о войне молодых, тренирующихся у балетного станка, начинается спектакль театра «Зазеркалье» «10 песен о любви и смерти».

Александра Петров потребовал от своих студентов пропустить через себя картины военной жизни: получение похоронки, возвращение искалеченного солдата домой, встречи полуживых женщин в блокаду, у проруби; фрагмент из фильма «Актриса». Все равно для них — чужое.

Песня «от сердца» или упражнение?

Как в «Буфф» поют Окуджаву, так здесь сцены разговорные перемежаются песнями военных лет. Признаться, я думал, мне покажут еще одну версию «Зримой песни». И это было бы не плохо. Но будущие оперные певцы исполнили «Землянку», «Соловьи» академично, с аранжировкой в стиле ораториальном, с хорами «а капелла». Не могу не присоединиться к огорчению Штокбанта: «Они не понимают, на чем построена эта песня» (он имел в виду Окуджаву).

Песни войны не нуждаются в обновлении. Это не фальшивая лента, вроде «В шесть часов вечера после войны». Владимир Воробьев поставил композицию по песням 40-х в Театре музыкальной комедии (1975). Получилось эмоционально, свежо, хотя все «номера» зрители знали наизусть. Спектакль «10 песен о любви и смерти» остался на уровне учебного материала. И только.

По поводу «Севастопольского вальса» у меня тоже были сомнения, надо ли его реанимировать. У публики, как выяснилось, нет сомнений — она «ломится» на премьеру. Так было всегда: и в 1960-е (премьера 1961 г.), и в 1970-е, после возобновления. Вальс, из него выросла оперетта, и другие мелодии Константина Листова красивы, легко запоминаются. Либретто Елены Гальпериной и Юлия Анненкова по-опереточному наивно и мелодраматично, чем и привлекательно. В реальности множество участников боя за Аккерманские высоты погибло — в оперетте все живы. В легком жанре мертвых не бывает.

«Я-у аптеки, а я в кино…»

Впрочем, сокращая по возможности разрыв между жизнью и сценой, режиссер Игорь Коняев удалил несколько сцен из первого, военного акта. Бой не должен выглядеть смешно. По его мнению, «Севастопольский вальс» — о любви. Несомненно. Другое дело, главная коллизия либретто не слишком вдохновляет. На вопрос, надо ли быть верной моряку, можно ответить со всей определенностью: «Да, хотелось бы». И не моряку тоже. Но представить себе семью, в которой жена занимается вокалом в Ленинградской консерватории, а муж служит на черноморском флоте, довольно трудно.

Собственно, фабула традиционна для музыкальной комедии: эффектная и неверная Нинон (со своей «Карамболиной») и скромная, но верная помощница Виолетта в «Фиалке Монмартра». Правда, у Кальмана почему-то привлекает именно нехорошая Нинон со своим шлягером. А в советской оперетте консерваторка (Светлана Лугова) отторгает неискренностью и настырностью. Люба (Анна Зайцева) не столь реалистична, как Женечка из сценария Мотыля-Окуджавы, но зато очень хороша собой, безупречна в одежде и поведении, а главное, хорошая комсомолка и целеустремлена в труде и любви. Очевидно, басистому капитану II ранга Аверину (Андрей Данилов) от нее не скрыться.

Не хочу учиться — хочу замуж

В равной степени, восьмиклассница Зина (Тамара Котова) нацелилась покорить флотского ловеласа Генку (Антон Олейников). Несмотря на то, что долговязый уроженец Краснодарского края не похож на героя набоковской «Лолиты», веселая девушка допризывного возраста тоже своего добьется. Дуэты Зины и Генки сыграны, спеты и станцованы блестяще. Центральные герои, по традиции, красуются — каскадная пара живет.

Тем не менее, публика страшно радуется, когда бывшая жена убралась в свой Ленинград (как говорил М.Жванецкий «Может, что-то в Консерватории подправить?»), а командир эсминца, наконец, догадался (после вспышки Любаши в защиту боевых подруг), на кого ему следует держать курс. Вальс, хор, овации! И хотя после хора «Поцелуй моряка» я долго думал, чем, по сути, военно-морской поцелуй отличается от поцелуя торфоразработчика, хорошая загадка на ночь тоже полезна.

С кваса на мороженое

В зале много немолодых людей. Они еще помнят вторую редакцию «Вальса», где девушку-сержанта играла Зоя Виноградова. Прошло лет сорок, и Виноградова исполнила роль не менее боевой тети Дины. Под обстрелом немецкой авиации хозяйственница переправляет краснофлотцам огромную бутыль с домашним квасом. А после войны подпитывает усатого и ревнивого боцмана (Павел Григорьев) тоннами мороженого. Глядя на пожилую пару, есть повод всплакнуть от умиления. Пусть Виноградова орудует ухватом и поет озорную украинскую арию.

Все меняется и в тоже время многое остается неизменным. Быть может, в этом и состоит утешение новых военных спектаклей.