Спектакль режиссера Максима Диденко «Земля» на Новой сцене Александринского театра создан на основе одноименного фильма Александра Довженко, вошедшего в «золотую дюжину» шедевров мирового немого кино.
Скептиков и консерваторов, относящихся с сомнением к театру, взращиваемому ныне поколением рожденных в 80-х, хочется предупредить сразу: Диденко не относится к числу молодых режиссеров, высасывающих из пальца свою оригинальность. Помните, у Окуджавы было сказано — «каждый пишет, как он слышит, как он дышит, так и пишет»? В наши дни, когда фотонатюрморты завтраков и ужинов становятся средством самовыражения, человек, пытающийся переосмыслить и связать вчерашнюю и сегодняшнюю историю на основе почти забытого немого фильма, как минимум, заслуживает внимания.
«Земля» — спектакль агрессивный. К нему придется привыкать минут 15 от полуторачасового действия, точнее — невольно сопротивляться многоборческому взаимодействию двух команд («синих» и «красных») на сцене, характерной разметкой превращенной в спортивную площадку. Хотя самой рассадкой на двух находящихся напротив друг друга трибунах зрителя предупреждают о форме, которая позволит притчу времен коллективизации сначала актуализировать почти до документального, новостного формата освещения известного конфликта, затем возвести в ранг притчи «на века».
Агрессия спектакля заключается не только в смене привычной театральности на спортивный экшен, характерный для советской страны в 20-е годы (зрителю здесь напомнят и пирамиды, и стойки на руках, и бег в мешках и прочие затеи, начинавшиеся на «делай ррр-аз!»). Агрессивны откровенность и жестокость происходящего на подмостках. Агрессивны прямые аналогии с событиями сегодняшнего дня. Агрессивна визуальная эстетика спектакля — порой до отвращения на грани неприятия.
Эпизод фильма, в котором герой, запахавший «по Довженко» межу между бедняцкой и кулацкой землей, в полном одиночестве танцует на проселочной дороге, где и будет убит, похоже, становится для Диденко ключевым при решении спектакля. Танец, главенствующий на сцене — единственно верная реакция героев на мясорубку событий (ее, кстати, тоже визуализируют в танце).
Как и в немом кино, история противостояния отстаивающих землю команд оборачивается историей про то, «каким он парнем был». Завершается она убийством героя (его играет Иван Батырев, приглашенный из театра им. В.Ф. Комиссаржевской) и преданием его земле, которую носят в мешках, щедро рассыпают по сцене, зарываются в нее, точно повторяя кадры ленты Довженко, и зарывают ею других. Отдельные титры из фильма «Земля» возникают над зрительскими трибунами, но и без слов даже незнающим ленты зрителям понятно, что у них на глазах происходит вечная, не допускающая вариаций история про Каина и Авеля, остановить которую не в силах, ни слово, ни действие.
Тем, кому непонятна идея танцев на тему коллективизации и российско-украинского конфликта, хочется напомнить, что движение — один из способов борьбы со стрессом. И когда человеку «хуже — не бывает», именно танец включает компенсаторный механизм, позволяющий движением реализовать скрытую агрессию, разогнать мучительные раздумья, парализующее чувство страха или даже ужаса перед обстоятельствами. Когда жизнь зажимает в тиски, неплохо вспоминать совет психологов «танцуй, как-будто бы ты один» — чем резче будут движения, чем больше в них будет страсти, тем короче будет путь к душевному равновесию… Так же агрессивна и резка хореография Селии Аманде, соавтора Диденко: современный танец, лишенный отточенной красоты классики, только кажется хаотичным, лишенным последовательности. На деле, отточенности в нем — хоть отбавляй: некоторые сцены и мизансцены выстроены исключительно на точном расчете и серьезной физподготовке актеров. Импровизации постановка «Земля» не допускает.
Комментарии (0)