Эта пьеса не ставилась в нашем городе с 1966 года, после легендарного спектакля Георгия Товстоногова с участием Евгения Лебедева, Николая Трофимова и Кирилла Лаврова. Больше к «Мещанам» в Ленинграде-Петербурге никто не обращался, да и во всей России в последние годы случилась только пара примечательных постановок — в Казани, и еще в МХТ, где над Горьким вдоволь наигрался Кирилл Серебренников.

Горький против Шерлока Холмса

Ничего удивительного в этом нет. Тема конфликта поколений избита, Горький в последние годы популярностью не пользуется ни у режиссеров, ни у зрителей. А планку, поставленную еще тем, легендарным БДТ, преодолеть очень сложно, если вообще возможно.

Вызов принял главный режиссер Театра на Васильевском Владимир Туманов. Он не побоялся взять в работу материал, который, по большому счету, всегда был некстати.

Стоит задуматься: «Мещане» были написаны в 1901 году. В России — расцвет модерна. Изогнутые плавные линии, вычурность, предельная декоративность и зашкаливающая отдаленность от всего земного буквально во всем — от живописи и поэзии до предметов декоративно-прикладного искусства. На театральных сценах — сплошные интриги и фарсы. В одном Петербурге — несколько вариантов похождений Шерлока Холмса, а также пользовавшиеся бешеной популярностью сочинения «Брачная ерунда», «Человек о ста головах», «В чужой постели» и т.п.

И вдруг появляется мощный голос с рассказом о ломающемся укладе городской семьи, о трагическом несовпадении в жизни, казалось бы, родных людей. Об ответственности за собственное будущее — а значит, и за судьбу своей страны. Казалось бы — что могло быть враждебнее, инороднее для царившего в ту пору мистического флера модерна?

Но первую пьесу Максима Горького не просто заметили. После появления в 1902 году сначала на петербургской, а после и на московской сцене, «Мещане» получают Грибоедовскую премию как лучшее драматическое произведение. А ведь язык пьесы чрезвычайно сложен — не каждый одолеет. Но тот, кто прочтет, не сможет не поразиться, с каким мастерством выписаны образы, до какого накала доведен драматизм действия.

Отпихивая ближних

В качестве реверанса эпохе, в которую появились «Мещане», над сценой Театра на Васильевском свисает абажур в стиле Тиффани, а вовсе не привычный, обывательский, с висюльками. Еще большой резной буфет отсылает к началу прошлого века. Больше никаких привязок к минувшему нет — то, что происходило в зажиточном доме Василия Васильевича Бессеменова, может происходить — и наверняка происходит — и сейчас.

Сын Петр и дочь Татьяна считают родителей отжившими свое, их ценности — архаичными, жизненный уклад — невыносимым. Старинные благочестие и понятие о нравственности расцениваются как пережитки. Сейчас бы сказали с иронией — скрепы. Очень актуальная картина и для наших дней, что только подтверждает: «Мещане» — настоящая классика, на все времена. Новое поколение хочет на волю. Петр — снова, он уже провел три года в университете, откуда был исключен за неблагонадежность. А Таня воли никогда и не знала, ограничившись учительской долей и уделом старой девы.

Но жизнь рвется отовсюду. Она заключена и в животной брутальности приемного сына Бессеменова Ниле, предмете тайных помыслов Татьяны. Жизнь манит Петра в постель вдовы тюремного надзирателя Елены Николаевны, которая снимает комнату в мещанском доме. Даже у странного птицелова Перчихина и то своя жизнь, пусть неприкаянная, зато протекающая в ладу с природой. И кухарка Степанида органична в своем лукавстве и взбалмошном нраве.

Бессеменовым остается только со всей силы отпихиваться один от другого. Все разговаривают на повышенных тонах, кричат, порой даже вопят. И только приживал в доме Василия Васильевича, непутевый певчий Тетерев, являет собой саму мудрость, формулируя максимы, с которыми не поспоришь. «Вы знаете, почему в России много пьяниц? Потому что быть пьяницей удобно. Пьяниц у нас любят». И персонаж сам с охотой скрывается за этими словами.

Гуманистический посыл

Успех спектакля в первую очередь зависит от актеров. В новых «Мещанах» веришь каждому артисту. Все образы органичны. И Татьяна в своем самоубийственном полубезумии (Екатерина Рябова). И не склонный к рефлексиям Нил (Алексей Манцыгин) — мускулистое чувственное животное, чувствующий себя хозяином в доме, выбравший в спутницы не нервическую Таню, а классово близкую дочь птицелова Полю (Мария Грицюк), которая облачает суженого в многозначительно красную рубаху. Михаил Николаев в роли Тетерева в этот вечер был любимцем публики.

С особым трепетом зрители отнеслись к артистам старшего поколения, играющим персонажей, по которым время проехалось сильнее всего. Торговец птицами Перчихин в исполнении Сергея Лысова — плохо одетый человек, которого ни в коем случае не примут в «приличном» обществе, а вот в мещанском доме Бессеменовых до поры до времени терпели. Он простодушно вздумал проповедовать правду — и был изгнан. «Ведь ежели по совести сказать — все вы дураки!» Кто же такое позволит в свой адрес?

Акулина Ивановна и Василий Васильевич Бессеменовы — трагический дуэт. И Надежда Живодерова с Юрием Ицковым не пожалели сил, выложились на все сто. Эти образы принято интерпретировать в качестве носителей изжившей себя идеологии, ретроградов, не понимающих порывов собственных детей. Но в этой постановке именно их жальче всего.

Много объяснять здесь не нужно. Достаточно посмотреть на себя — таких современных и активных. И на своих родителей — потерявшихся на смене жизненного уклада, общественных ценностей, беззащитных перед цифровой эпохой, уничтоживших рукописные письма и вечерние посиделки с домино. То же самое и в «Мещанах» — только гаджетов тогда не было.

Одинокая фигура несчастного, обездоленного Василия Бессеменова в финале становится кульминацией спектакля, заставляющей вспомнить зрителя как об ответственности перед уходящим поколением, так и о важности поисков взаимопонимания со своими потомками. В этом глубокий гуманистический посыл премьеры Театра на Васильевском.