Рассказ Андрея Платонова «Потудань» показался для «Этюд-театра», взявшего его за основу своего одноименного спектакля, слишком простым.

Сюжет трагической истории роста и становления любви двух молодых людей Любы (Анна Донченко) и Никиты (Иван Бровин), принадлежащих к разным прослойкам общества и объединенных исключительно временем, в котором им довелось «жить и умирать», усложнен в «Этюд-театре» «добавкой» к сюжету некоего бесполого существа, позаимствовавшего свое имя у героя рассказа Платонова «Юшка». Но поскольку образ Юшки, созданный в спектакле Алесандрой Джунтини, страшно далек от оригинала и его жизненазначения, новых смыслов в основной сюжет он не привносит.

Простота платоновских текстов зачастую обманывает, а порой даже отталкивает тех, кто сталкивается с ней впервые. Но в самых обычных, ежедневных словах каждого рассказа или повести этого писателя скрыто глубочайшее знание людей, сформированное талантом наблюдения. Герои произведений Платонова при бедности внешних достоинств невероятно богаты эмоционально, способны любить весь мир, но редко бывают любимы сами. Найти образные средства и саму технику отображения внутреннего страдающего «я» — дело непростое. Увы, режиссеру Семену Серзину и прочим создателям нового варианта «Потудани» (поневоле напрашивается недопустимое сравнение этого спектакля с кукольной постановкой молодого Руслана Кудашова, которая буквально «переворачивала» зрителей при просмотре) это вряд ли удалось. Подробный Юшка, издающий трели не хуже «закадровых» птиц, с которыми он разговаривает на одном языке, нейтрализует все попытки платоновских вибраций героев. Актеры лепят их «в общем», соответственно названию своего театра — этюдно. Лишь вначале действия, авансом выглядит Батя (Владимир Карпов), который, встречая сына с войны, накидывает себе на плечи старую шинелку и вдруг преображается буквально — из согбенного лишнего человека в добра молодца. Но этим эпизодом, который и мизансценой-то не назовешь, дело и ограничивается.

А вот за визуальный ряд постановки отметить художника Валентину Серебренникову просто необходимо. Выстраивая декорации, она предусмотрела символическое разделение столь разных миров Любы и Никиты, определив его застекленным окном со стороны героини и потрескавшимся слюдяным со стороны ее нерешительного ухажера. Такое противопоставление читается как с детства знакомая сказка («Была у лисы избушка ледяная, а у зайца лубяная…») и требует своего развития в ходе действия. Казалось бы, «завяжи» художник и режиссер эту тему с небольшим, любовно изготовленным макетом предполагаемого места действия в руках Юшки, и сказка человеческих отношений сама собой началась… Но назначение зрительных акцентов остается не ясным, как и назначение деревянных мостков, соединяющих житейские «острова» главных героев и пересекающих сцену под углом друг к другу. Общее впечатление от спектакля: аквариум оформили, декоративных рыбок в него запустили, но осознать своего назначения они не могут — ждать подлинных природных явлений в искусственной среде не приходится.