Драматические театры затаились в ожидании «Гамлета» Валерия Фокина и фестиваля «Встречи в России» в Балтийском доме. Зато музыкальные — активизировались, хотя в городе — всего два режиссера для оперы и оперетты: Юрий Александров и Александр Петров. Александров заявил в одном из интервью: мне близок преданный женщиной и единомышленниками Канио. Вот он и взялся за «Паяцев», презрев сотни интерпретаций популярнейшей оперы Руджеро Леонкавалло.

Страдания творческой личности («добровольного донора», как сказано в программке) мало изменились за столетие (точнее, с 1892 года), поэтому режиссер со спокойной совестью переместил действие в наши дни и пространственно передвинул из села в большой город. Но в целом новации, по сравнению с той же «Лючией де Ламмермур» (другая постановка Ю.Александрова), не так уж и велики. Разделили, скажем, арию Тонио (Пролога) на троих: Тонио, Беппо и Сильвио. Почему бы и нет? Баритон Сергей Белоусов по своей тесситуре взять положенные верхние ноты не может. Низы тоже не в его компетенции. А втроем они управляются.

Сколько едят журналисты?

Трудная жизнь актера усугубляется легкой и противной (для актера) жизнью журналиста. В наши дни гастролеры не выходят на площадь представляться на новом месте. А вот пресс-конференцию вынь да положь. Перед борзописцами появляется Карабас-Барабас и его «кукольная» команда. Потом Карабас бороду сорвал — оказалось это Канио. И шакалы-журналисты жадно суют свои шершавые микрофоны прямо в рот руководителю труппы Канио, потом жрут бутерброды и хлещут вино на фуршете — а ведь поесть и попить могли бы и сами актеры. Впрочем, и «культурная» публика в вечерних туалетах, заместившая в начале второго акта простодушных крестьян, не лучше. Перед началом представления масок зрителям продают спелые помидоры — в комедиантов бросать. Первый артобстрел принимает на себя клоун с барабаном. Он привычно поворачивается к залу попой — на широких штанинах изображена мишень. Реальные зрители Санкт-Петербург-оперы знают цену помидорам зимой и к этой «интеллектуальной» забаве не подключаются.

В опере и либретто Леонкавалло важна тема взаимопроникновения жизни и театра. Александров подчеркивает враждебность большого мира и мира кулис. Большой мир режиссеру омерзителен. Какая-то пошлая свадьба (хор «Дин-дон») с окороком и пластмассовыми сумками. Заблудившаяся корреспонденточка нахально вмешивается со своим треклятым микрофоном в любовное объяснение Недды и Сильвио. Думает, лицедеи репетируют. В то же время в оригинале странствующие паяцы хоть и развлекают селян, но недалеко от них ушли. Недда находит своего возлюбленного именно в деревне. А режиссер видит незримую стенку между театром и жизнью. Браки с чужаками редки и непрочны. У Александрова Сильвио (Андрей Воронин) — тоже актер. Правда, не совсем понятно, почему Канио не узнал соперника. Соперник, кстати, почти невинен. После того, как Недда (Татьяна Мазур) минут пятнадцать во время дуэта принимала эротические позы, вставала на голову, демонстрируя ножки и т.д., что он мог сделать? Только покататься по полу с ищущей женщиной. Вообще Александров поставил мужской спектакль. Неверная супруга (по крайней мере, в виденном мной составе) не вызывает сочувствия.

Можно ли изменять руководителю театра?

Каждый, кто берется за «Паяцев», старается найти причины, почему милая красотка, так любящая природу (судя по арии 1-го действия), так не любит своего мужа, к тому же руководителя театра. Франко Дзеффирелли с Пласидо Доминго (в фильме 1985 г.) находят две причины: разница в возрасте и угрюмый характер Канио. Сергей Мунтян (Канио) молод, как и Татьяна Мазур. Жгучий брюнет с заплетенной сзади косичкой хоть и потрясает в 1-м действии картонным кинжалом (во время ариозо), всегда держит наготове стилет. Внешность у него уголовно-шпионская. Очевидна известная жесткость и авторитарность, что естественно для организатора театрального процесса, но неприятно для женщины эффектной и с норовом. Если в том же фильме Дзеффирелли хрупкая Тереза Стратас (Недда) со страхом ждет, как будет мстить свирепый муж, то наша, петербургская Недда, не стесняясь зрителей, снимает сценический костюм и собирает свой саквояж. Современный актер (актриса) легко покидает самый престижный театр и готов (готова) пуститься в свободное плавание.

Впрочем, Александров не был бы Александровым, если бы удовлетворился изложением музыкальной мелодрамы. Незавершенное представление Коломбины, Паяца, Арлекина, Таддео обычно служит приятной паузой перед трагическим финалом. Здесь режиссер и его постоянный соратник-художник Вячеслав Окунев «оттянулись» в полной мере. Коломбина живет в особнячке, напоминающем лепниной роскошества дворца барона Дервиза. Перед нами раскрывается фантастический мир итальянской комедии дель арте XVI-XVII века. Такой, каким он предстал в гравюрах Жака Калло, но еще более усложненный. Глава Санкт-Петербург-опера любит говорить: «Мы — театр бедный». Оно, конечно, так, но костюмы масок из зала выглядят роскошно. Сильвио — волшебная золотая птица с вращающимся хвостом. Каннибалы Арлекин и Коломбина закусывают человеком-птицей. Тонио-Таддео превратился в синий шар с желтым крючковатым лицом. Один Канио в балахоне Пьеро человекоподобен. Гримом похож на Пьеро Александра Вертинского. Только балахон не белый, а цветной, гофрированный воротник — красный. Лицо-белая маска смахивает контуром на череп. Это не случайно. На афише изображение нижней части лица Паяца оборвано и обнажился череп с крепкими зубами. Театр — убийственное дело. Впрочем, афиша нас напрасно пугает. Никаких триллеровских штучек в постановке нет.

Убивать — так эффективно!

И те, кто приходят в оперу ради любимых мелодий, в основном, не будут разочарованы. Две арии Канио, баллада Недды и серенада Арлекина (Евгений Наговицын) прозвучали очень достойно. В вокальном отношении Татьяна Мазур показалась мне наиболее интересной. Голос у нее сильный, с плотным звуком, подходящим к трактовке роли Недды — самостоятельной личности. Лучший ансамбль спектакля — опять-таки дуэт Недды и Сильвио. Сергей Мунтян еще очень молод, ему предстоит научиться фокусировать звук. Пока он звучит несколько глуховато. И сам по себе образ Канио, центрального персонажа оперы и постановки, предполагает большее разнообразие красок. Главная проблема нынешнего состава «Паяцев» — Сергей Белоусов, он не справляется даже с оставленной ему частью Пролога. Дуэт с Неддой у Белоусова более удачен Пролог в принципе очень сложен. Нужен актерский и вокальный талант Тито Гоби, чтобы превратить его в маленький шедевр. Хотя даже у Гоби не во всех киноверсиях Пролог получался убедительно.

Но вперед, к кровавому финалу! Как известно, Канио на сладкое убивает жену и ее любовника. В некоторых режиссерских вариантах заодно и сам кончает жизнь самоубийством. Осуществляя свой страшный суд, он выкрикивает; «Комедия окончена!» Дескать, началась серьезная жизнь. Александров — то ли очень большой оптимист, то ли слишком большой пессимист. На Галерной вслед за этим звучит цирковое «Ап!», и покойники бодренько вскакивают. Увы, комедия жизни никогда не заканчивается, надо мучиться дальше. Александров знает это доподлинно. Он получит свое поношение от пакостников-журналистов, получит очередной Золотой софит или Золотую маску и будет обдумывать следующую постановку. В любой печальной ситуации приходится улыбаться и работать.