В Учебном театре на Моховой состоялась премьера рок-оперы Евгения Лапейко «Девушка и Смерть»

Спектакль поставлен силами выпускного курса творческой мастерской Владимира Подгородинского. Литературная основа рок-оперы — одноименная сказка Максима Горького. Написанная в год успешного дебюта двадцатичетырехлетнего писателя в печати, «Девушка и Смерть» была отвергнута редакцией «Волжского вестника» по загадочным для сегодняшнего читателя цензурным соображениям. И увидела свет только два с лишним десятилетия спустя.

Сохранился экземпляр книги с «отзывом» Иосифа Сталина: «Эта штука сильнее, чем „Фауст“ Гете (любовь побеждает смерть)». Что именно водило рукой отца народов — скрытая ирония или искреннее восхищение, осталось тайной. Фраза стала «крылатой», бесхитростная история влюбленной девушки, брошенной жестоким Царем в темницу и вымолившей у Смерти ночь, чтобы вволю нацеловаться с милым, прочно обосновалась в сборниках ранних произведений пролетарского писателя.

Для недавно ушедшего из жизни одесского композитора Евгения Лапейко «Девушка и Смерть» была первой пробой пера в жанре рок-оперы. Для его друга и земляка, ныне художественного руководителя петербургского театра «Рок-опера» Владимира Подгородинского — режиссерским дебютом. В 1978-м смелая постановка Молодежного музыкального театра произвела фурор в Одессе, заслужила одобрение Леонида Утесова и имела счастливую гастрольную судьбу.

На петербургской премьере выяснилось, что и горьковский текст, и его музыкальное прочтение легендарным одесским рокером звучат вполне современно. Успеху способствуют тяготеющие к стилю техно аранжировки молодого одесского композитора Сергея Дмитриева и яркое хореографическое решение Ольги Красных. Декорации отсутствуют. Пустота сценического пространства и акценты на механических ритмах создают иллюзию остановившегося времени.

Нежная и поэтичная Ольга Красных в образе Девушки пленяла чистотой интонаций и прямо-таки лучилась от счастья. В суровом противостоянии со Смертью начинающей актрисе пришлось преодолевать не только волю рока, но и режиссерскую концепцию. Постановщик-дебютант Тимур Ворохов чересчур сосредоточился на силах тьмы (Смерть и ее свита, Каин, Иуда, Царь), в результате и без того немногочисленным силам любви и света пришлось «выплывать» самостоятельно.

Справлялись с этим все по-разному. На фоне брутальных и темпераментных Ивана Васильева (Иуда Искариот) и Евгения Ширикова (Каин) чересчур спокойно и отстраненно смотрелся Павел Степанов (Рассказчик и Архангел Михаил). Красивого тембра тенор и свобода вокализации молодого артиста украшали музыкальную палитру, но драматургически существовали вне спектакля. Не более чем бесцветной деталью казался на подмостках бессловесный и чересчур инфантильный Возлюбленный Девушки (Александр Осинин).

Хороша была Смерть в исполнении Елены Никитиной. В сказке Горького Смерть — старуха. В рок-опере Лапейко партия написана для баритона и предназначена вокалисту-мужчине. Мощный альт позволил Никитиной блестяще справиться с мужской ролью, а эффектная внешность женщины-вамп привнесла в трактовку дополнительные смыслы.

Временами сквозь условность и символичность фабулы прорывались живые и щемящие нотки. Они перемещали действие в плоскость чистой романтики и заставляли публику искренне переживать.