Моноспектакли в принципе появляются редко, а действительно цельных и ценных среди них крайне мало (по этой причине и фестиваль моноспектаклей «Монокль» задуман как биеннале: проводится в Петербурге раз в два года и собирает программу по крупицам).

Исполнители, владеющие прихотливым искусством моноспектакля (или мелодекламации, или театра одного актера — жанра, созданного мастером художественного слова Владимиром Яхонтовым сто лет назад), наперечет. Зритель знает самых медийных: Гришковца, Райкина, Хабенского, Меньшикова — и несравненную Алису Фрейндлих, чей моноспектакль «Оскар и Розовая дама» вошел в историю Театра им. Ленсовета.

Среди ленсоветовцев достаточно мастеров, умеющих солировать (включая, кстати, худрука театра Юрия Бутусова — монолог-акция «Мама» в его исполнении представлен в афише как спектакль-интрига и сценический акт художника). Это артисты так называемой старой театральной школы, старой закалки — как угодно, но суть одна: таковых больше «не делают». Исключение в этом правиле — молодая актриса Алена Баркова (nota bene: дочь яркого представителя ленсоветовской школы Дмитрия Баркова), чей моноспектакль «Пикник с Алисой» идет на Камерной сцене Ленсовета. Там же Лариса Леонова играет моноспектакль «Женщина. Власть. Страсть» в постановке Олега Зорина по текстам пьес Шекспира, Шиллера, Шоу и Дюрренматта.

Зорин выпускал моноспектакли по произведениям Кафки и советских сатириков: Ильфа и Петрова, Жванецкого, Задорнова в театре «Эксперимент» на рубеже 1990-х. И вот — его новая работа на Малой сцене Ленсовета в этом ключе: возобновленный моноспектакль «История города Глупова» по роману М.Е. Салтыкова-Щедрина «История одного города», где он — автор композиции и исполнитель, а режиссер и педагог Воля Ваха — постановщик.

Из оформления — кабинетный письменный стол, покрытый зеленым сукном, и кресла, обтянутые потертой кожей. Мебель старинная, видавшая виды: винтажная, как принято теперь говорить. Пара стоек с софитами декорирована под полосатые верстовые столбы: примета позапрошлого века и прообраз виртуальной поездки в вымышленный российский городок, где в веке нынешнем, увы, ничего не изменилось. И острая сатира по-прежнему столь же уместна, сколь и горька, ибо в правителях все тот же «градоначальник Фердыщенко».

Буквальной иллюстрации повествования нет. Все просто: акценты расставлены аккуратно и умно, события обыграны филигранно. Когда на подмостках торжествует Его величество Театр, ни экивоки, ни декорации, ни костюмы не нужны. Важен рассказчик истории, он же летописец, что общается с залом подчеркнуто интеллигентно, доверительно и с уважением, соблюдая дистанцию.

Периодически текст идет в записи. Звучит голос Зорина, но чуть изменена интонация, подача немного строже, серьезнее — и зритель готов поверить, что слышит самого Салтыкова-Щедрина. Уж не записана ли устная речь писателя на фонограф, изобретенный Эдисоном? Вполне легитимное историческое и художественное допущение. А вот и сам автор хмуро глядит с портрета… Уж не Зорин ли это? Похож!