Двадцать лет ученые Стэнфордского университета изучали влияние эмоций на продолжительность жизни человека. И вот, наконец, исследование завершилось, и среди множества интересных результатов выяснился и такой факт — женатые мужчины живут дольше, чем холостяки и разведённые. Филумена, героиня пьесы Эдуардо де Филиппо, не могла и предполагать, что, пытаясь создать семью с Доменико Сориано после 25 лет непростых отношений, она забоится не только о себе и детях, но и о нём самом…

Впрочем, никакие научные доводы в обозримом времени не изменят отношения к браку: мужчины всё равно будут понимать, что их свобода ущемляется, а женщины будут искать прочности отношений и гарантий на будущее. Эти два подхода — взаимоисключающие, но и создающие тот конфликт интересов, на котором держится не столько сама жизнь, сколько драматургия.

Не открывая Америки, всё-таки напомним, что женская любовь совершенно не похожа на мужскую — это две разные стихии. Исторически сложившиеся добрачные и семейные игры мало меняются, потому что с трудом меняемся мы сами. Возможно поэтому спектакль «Семья Сориано, или Итальянская комедия», едва появившись на сцене, вызвал такую полемику.

Кому-то не хватает трагедии в бытовой и ловко закрученной итальянской истории. Кому-то, наоборот, хочется, чтобы публика от души повеселилась и ей никоим образом не напоминали о «плохих сторонах». Кто-то отчетливо видит, что главные герои «играют разные пьесы в разных жанрах» и желают уравнять мужскую и женскую партию в этом неравноправном дуэте. Многие, увидев на заднике Колизей, не воспринимают его как образ арены и битвы, а старательно напоминают постановщикам, что сие сооружение находится в Риме, а не в Неаполе, где и разворачивается действие. Одним не хватает итальянских страстей в слишком «русском», на их взгляд спектакле, а другим, наоборот, кажется, что итальянского нарочито много. Даже само название спектакля раздражает, и театр призывают к ответу: где, дескать, семья и где итальянская комедия? Обещали?! Будьте добры предоставьте! А то, что ж получается, не семья, а какое-то недоразумение! Какой-то чудовищный союз проститутки с тремя детьми и Казановы. И где тут, скажите на милость, заявленные режиссёром Семёном Спиваком, семейные ценности?

Их нет. Есть тоска по ним, есть стремление вернуть то, что ускользает из нашей жизни, в которой проститутки, увы, столь же необходимы мужчинам, как и деньги женщинам на содержание детей. Можно сколько угодно запихивать голову в песок, не признавая кризиса института семьи, но от этого семейная жизнь не станет слаще. Вот такую кризисную и не сладкую семью мы и видим на сцене Молодёжного театра. Парадоксальную, смешную, драматичную, запутанную и нелепую. И финал, в котором женщина, победив, проигрывает, а мужчина, смирившись, все равно настоит на своем, грустно подтверждает — до гармонии нам всем ещё шагать и шагать. Да все по колдобинам и буеракам.

Казалось бы, спектакль, заставляющий зрителей бурно спорить, это прекрасно. Но само качество споров заставляет задуматься о ещё одном конфликте. Его можно назвать конфликтом ожиданий. Ощущение такое, что, приходя на очередную премьеру, многие создатели будущих текстов о спектакле уже имеют в своей голове некий образ того, что они ожидают увидеть. Они заранее знают, какой должна стать данная пьеса на сцене. А если их ожидания не совпадают с увиденным, то они крайне разочарованы.

Ну никак не получается просто рассмотреть то, что создал режиссёр, художник, актёры, принимая их версию и рассуждая о ней, а не о своих ожиданиях; пытаясь разгадать их символы и метафоры, не огорчаясь от отсутствия своих. Судить художника по законам им самим созданным пишущим неинтересно. Да и зачем, когда у каждого есть свои законы, которыми можно удивлять мир. А подобный взгляд на творчество не может не огорчать создателей спектаклей. Они тоже ожидают, что их поймут. И мы попадаем в заколдованный круг.

Увы, зачастую отношения мужчины и женщины движутся по тому же кругу: союз Филумены и Доменико — наглядное тому подтверждение. Каждый ожидает получить от другого хоть немного теплоты и понимания, а получает оскорбления, оплеухи и разочарование. В этой жесткой битве слово «семья», скорее, напоминает не о домашнем уюте, а о мафиозном образовании, в котором каждый преследует свою выгоду. И приглядевшись, мы вынуждены будем признать, что таких семей вокруг нас больше, чем нам бы хотелось видеть.

Но все эти грустные выводы не отменяют страстного желания построить счастливый союз, не отменяют веры, что у меня-то всё, непременно, получится, сложится и будет прекрасно. И эта практически иррациональная вера толкает мужчин и женщин в объятия друг друга. Необъяснимая и порой пугающая сила чувств спасает человечество от вымирания.

Да, жизнь иногда оказывается сильнее абстрактных семейных ценностей, и проститутка не делает аборт, а рожает детей, потому что дети — это смысл и оправдание её жизни. А Казанова готов пожертвовать очередным романчиком и вкусом свободы ради неизвестного ему сына, потому что… Да просто так — без объяснений. Ведь дети есть дети. Мы можем, смеясь, «прикрываться» этой фразой, но глубоко внутри мы знаем — дети — наше продолжение, залог нашего бессмертия.

В спектакле Спивака много двойственностей, много таких субстанций, на которые мужчина и женщина смотрят по-разному. Мужчина добывает деньги, делает деньги, а женщина их тратит, превращает в полезные и бесполезные вещи и явления. Карты — это не только зыбкий карточный домик, готовый рухнуть. Карты для мужчин — это азартная игра и фокусы, а для женщин — гадание, попытка «ухватить» будущее.

Весь спектакль похож на восточный символ инь-янь, в котором мужская и женская энергия, перетекая, создаёт устойчивый круг. Но только сегодня этот круг несовершенен, деформирован, он пульсирует, из него выпирает то одно, то другое. Он никак не может обрести завершенность. Это не гармония, а только её поиск.

Думается, что и для самого постановщика этот спектакль — драматичный поиск. Ведь это первая постановка Спивака в совершенно новом сценическом пространстве. Почти два десятилетия он работал с принципиально иным «ландшафтом». Он прекрасно узнал его плюсы и минусы, наполнил особой энергетикой. Это как в отношениях с женщиной: прожив с ней 25 лет, ты прекрасно знаешь, чего от неё ожидать, как к ней подойти, что она ответит в том или ином случае. И вдруг в твою жизнь входит другая, и всё становится непредсказуемым, неопределённым, повергает в сомнения и заставляет «изобретать велосипед». И для меня темпоритмические сбои спектакля, его излишняя вязкость в некоторых сценах, объясняются именно этими обстоятельствами. А они весьма существенны для режиссёра, который всегда стремится создать живое, тонкое действо, наполненное не концепциями, а чувствами.