Великий Габриэль Гарсиа Маркес, давно классик, нобелевский лауреат, в 2004-м в возрасте 77 лет вдруг выпускает вещицу «Вспоминая моих несчастных шлюх» — жовиальное, простодушное и поэтичное повествование про некоего журналиста, всю жизнь протрахавшегося с проститутками и решившего на собственное 90-летие подарить себе ночь с девственницей—малолеткой.

В названии спектакля шлюх заменили на putas (по нынешним ханжески-мракобесным временам никакая лексическая перестраховка не удивит), хотя переводчик повести Людмила Синянская предуведомляет читателей: в испанском языке это грубая нецензурщина. Но что испаноязычному ругательство, русскому — просто иностранное слово.

Впрочем, это не единственная операция над оригиналом. Режиссер Екатерина Гороховская использовала маркесовский текст как материал для своей пьесы, например, сведя в один диалог реплики из начала, середины и конца. Получилась стройная связная история. Про то, как, по Тютчеву, «на склоне наших лет нежней мы любим и суеверней», — старикан вроде как еще о-го-го (вот они, могучие латиноамериканцы!), однако ж впервые огонь вспыхивает у него не в чреслах, но в сердце. А любовь самодостаточна и не требует секса — он проводит ночи подле спящей девочки, просто лаская ее взглядом. Мало того, любовь пробуждает его к творчеству — и газетная поденщина превращается в серию стихотворений в прозе, обращенных к возлюбленной или рассказывающих, как стать счастливым даже в столь глубокой старости.

Маркес нашел в создателях спектакля союзников и единомышленников. Ко всему этому миру putas, их клиентов (среди которых есть зарезанный прямо в кровати проститутки банкир), сутенеров, бандитов можно ведь отнестись с ужасом и отвращением. А можно (и так не раз бывало в литературе и кино) — с симпатией, находя в нем своего рода честность, противостоящую лживости добропорядочного буржуазного существования, и даже душевность и артистизм. Маркес так и рисует этот мир, окутывая его теплой влажной романтически—приподнятой интонацией. В той же интонации выдержан спектакль.

Отличная сценография Софии Матвеевой, которая умудрилась на маленькой, лишенной глубины сцене «Мастерской» выстроить множество мест действия. Сзади — стена из прозрачных окон, сквозь стекло и в дверных проемах видны персонажи из воспоминаний и сегодняшнего дня героя. Из стены же выдвигается огромный помост—ложе, которое от нашего взгляда отделяет полупрозрачная целомудренная занавеска. Ну и нехитрая обстановка: то дом дожившего до мафусаиловых лет журналиста, то ресепшн борделя, то помещение редакции, где празднуют это самое 90-летие. Сверху три вентилятора — крутятся в энергичном ритме, замирают, снова просыпаются. Все вместе заставляет поверить в атмосферу зноя, ливня, горячих эмоций, жаркой чувственности.

Манера игры — свойственная ученикам Григория Козлова, образующим труппу «Мастерской». Бандерша (Ксения Морозова), домработница (Александра Ионова), мать героя (Алена Артемова), проститутка — подруга его молодости (Александра Мареева), его несостоявшаяся жена, от которой он сбежал из-под венца (Арина Лыкова), наконец, сама юная возлюбленная (Марина Даминева) — не реалистические портреты, но и не маски. Актрисы наделили всех этих женщин индивидуальными симпатичными чертами, но не сливаются с ними, держат дистанцию, не скрывая своего отношения. Отношение это — сочувствие. С ним же, конечно, относится к своему герою и приглашенный на главную роль опытный Валерий Зиновьев. Человечность — вообще главное свойство этого театра.