Репертуар Театра Комедии им. Н.П. Акимова пополнился мюзиклом «Крем, джем & буги-вуги» — новым детищем композитора Максима Леонидова в союзе с Александром Шавриным и Андреем Носковым.

Опыт Леонидова по части создания мюзиклов для детей успешен. «Странствия Нильса» по сказке Сельмы Лагерлёф в постановке Марии Романовой уже второй сезон пользуется зрительским спросом в Театре им. Ленсовета. А музыкальная история Леонидова и Шаврина «Мама-кот» по сказке Луиса Сепульведы востребована ныне в обеих российских столицах: в Москве она благодаря режиссуре Полины Стружковой благополучно живет на сцене Театра им. В.В. Маяковского, а в Петербурге постановку на площадке Театра Эстрады им. А.И. Райкина осуществил режиссер Андрей Носков. Носков стал режиссером и спектакля «Крем, джем & буги-вуги», дающего Петербургу право теперь гордо заявлять о «полном собрании сочинений Леонидова для детей».

История про Тома Сойера и его друзей в новом мюзикле скорее напоминает забавные проделки линдгреновских героев, чем подлинник Марка Твена. Да и само действие при сохранении места (американский городок Санкт-Петербург) перенесено во времени — это конец 50-х годов прошлого века, время, когда виниловая пластинка была куда понятнее, чем магнитофонная лента. Том, Гек и Бекки тут затевают забавную игру «Обмани маму», попадают впросак, используя для своих целей магнитофон… Участвуют в городском празднике, нарушают главную заповедь «никогда не разговаривайте с незнакомцами» и попадают то ли в реальную неприятность, то ли в неприятный сон, основанный на твеновском сюжете про «режьте, братцы, режьте»… Два действия спектакля связаны только посредством самих героев, но не сюжетной линией. История, разворачивающаяся во втором действии, небезупречна по развитию, но текст всего мюзикла (включая музыкальные номера) полон шуток, претендующих на афористичность, легок в восприятии и понятен детям.

Фантазией художника Яны Глушанок на сцене создана скорее атмосфера заштатного американского городка середины ХХ века, нежели конкретные интерьеры. Огромное колесо обозрения в перспективе типичных фасадов — на заднике, огромные ресторанные меню (цены в них указаны в центах) и изображения Элвиса Пресли, барная стойка в виде характерного капота автомобиля — на среднем плане. Там же — возникающее при необходимости видеоизображение огромного автомата, проигрывающего виниловые пластинки, сам передвижной, но весьма правдоподобный автомат, детали детской мебели, воспроизводящие комнату в доме Тома и его матери, Полли Сойер, — на переднем плане… Визуальная мозаика дополняется музыкой Леонидова, отражающей стилевые предпочтения автора, и придает действию привкус эпохи, когда рок-н-ролл был в новинку, а первый радиотелефон — детской, почти недостижимой мечтой. Впрочем, отдельные музыкальные номера, как, например, «Наш Санкт-Петербург», явно носят вневременной характер и рискуют даже быть отделенными от мюзикла и обреченными на популярность и собственную жизнь.

Юные исполнители ролей Тома (Эрик Онгемах), Бекки (Евдокия Малевская) и Гека (Андрей Смирнов) существуют на площадке абсолютно профессионально, при полном отсутствии вымученных жестов и интонаций, а их вокал, как и хореография (балетмейстер Евгения Хробостова), не нуждаются в обсуждении. Кстати, по части танцевальных номеров дети-артисты вообще ни в чем не уступают взрослому, техничному кордебалету, который, в свою очередь, «по-хулигански» артистичен.

Мюзикл как жанр вообще не терпит «случайных» артистов. Тут требуются особая органика и чувство стиля. Секрет Полишенеля — то, что кастинг тут решает все. Слаженная работа увиденного мной состава показала, что всяк тут на своем месте.

Органичен Александр Матвеев в роли чрезмерно правильного Шерифа (образ «а тут выхожу я — весь в белом»), меряющего пространство широченными шагами ковбоя и страдающего дислалией, выражающейся в путанице слогов.

Забавен Ярослав Воронцов — таинственный Незнакомец в кожаном плаще и летном шлеме. Его первое явление с парашютом, волочащимся за ним по подмосткам, заключает в себе аллюзию «Штирлиц был на грани провала», вполне оправдывающую впоследствии утрированный немецкий акцент этого героя.

Смешон увалень Одиссей, хозяин кафе, которому никак не удается укротить автомат по производству пончиков. Александр Шпынев, играющий эту роль, безобиден, добродушен и всепрощающ, но он же экспрессивен и напорист в образе Элвиса, сыгранного им на празднике города.

Вызывающе очаровательной создает Маму Алиса Полубенцева. Миссис Сойер здесь — девушка в стиле пин-ап, красотка из соседнего дома, уверенная в своем обаянии и не упускающая ни единой возможности «выключить маму» и «включить звезду».

Отдельное удовольствие, спектакль внутри спектакля, — престидижитация в исполнении Андрея Познякова. Любопытно, но именно вставной номер с фокусами демонстрирует, насколько легко можно сегодня удивить наших избалованных виртуальностью детей. Вполне материально раздваивающиеся в руках фокусника голуби вызывают в зале детский вздох изумления, подтверждающий, что любой ребенок на деле предпочтет компьютерной игре чудо. Благодаря динамичной режиссуре Носкова спектакль вообще наполнен многими известными уловками, приемами, образами, с радостью узнаваемыми взрослыми зрителями, но являющимися открытием для юной публики. Что и доказывает правильность избрания жанра «мюзикл для всей семьи». Ведь «семейный зритель» — в театре особая статья. Можно сказать, что он добрее по восприятию, хотя найдутся и сторонники мнения, что такая публика требовательнее, строже, даже сложнее. Да, допускать непрофессионализм перед ней нельзя. Но факт остается фактом: именно за смешанный возрастной состав зрительного зала в разное время боролись многие реформаторы отечественного театра. Боролись, отдавая себе полный отчет в том, что обычно нелегко завоевать детскую аудиторию «в чистом виде» — нужен «ход конем», которым и становится для «Крем, джем & буги-вуги» эмоциональная поддержка действа со стороны взрослых зрителей. Так что уточнение жанра тут — попадание в «десяточку».