«Алые паруса». А. Грин.
Театр кукол «Бродячая собачка».
Режиссер Екатерина Ложкина-Белевич, художник Наталья Бакулева.

В повести Александра Грина отец Ассоль − Лонгрен − изготавливал деревянные игрушечные лодочки, а дочь относила их на продажу в лавку. Однажды, играя с корабликом с алыми парусами, она встретила старика Эгля, который и сделал невероятное предсказание.

Строки о создании Лонгреном игрушек стали импульсом для режиссера. Первое, что видит зритель, − одинокого человека, который мастерит фигурки среди высохшего моря. Из этих фигурок возникает деревня Каперна: домик Лонгрена, он сам − с дыркой вместо сердца (после гибели жены), старушка-мать, разномастные жители города, таверна с двумя посетителями за столиками, назойливые чайки и, наконец, маленькая Ассоль с козленком, ее единственным другом. Фигурки двигаются лишь по одному маршруту − от дома до таверны. Большего и не нужно в этой грубой механистичной жизни, лишенной сказки и любви.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

В спектакле Екатерины Ложкиной-Белевич сама предыстория появления идеи об алых парусах не так важна. На первый план выдвигаются отношения между детьми и родителями. Поэтому главными режиссер делает четырех ключевых персонажей: Ассоль, ее отца Лонгрена, Артура Грэя и его мать − Лилиан Грэй. Они представлены в «живом» плане. Ассоль − трепетная, хрупкая девочка в исполнении Валерии Кобриц − впервые выходит к зрителям в ободранном платье, вытирая кровь под носом. И на вопрос хмурого, ссутулившегося отца (Александр Лоскутов) «что это?» кротко отвечает: «Общественное мнение». Оказавшись в луче света, она обращает свой взгляд вверх: Ассоль доверяет все свои сокровенные мысли лишь богу.

Лонгрен только сочувственно наблюдает за дочерью, которая в порыве фантазии придумывает легенду о корабле с алыми парусами, неожиданно обращаясь к отцу: «Папа, а можно сделать паруса из шелка?» Лонгрен вздыхает, не в силах воспрепятствовать желанию дочери. Ведь эта мечта возникла у девочки от отсутствия любви, рождена ее страданиями. Самый простой выход ее реализовать − сбежать из Каперны, а еще лучше, чтобы кто-то забрал Ассоль из этого несчастливого места, где погибла ее мама.

На сцене − отшельники, живущие вдвоем среди песчаного берега и ожидающие живых людей, собеседников. Ассоль рассказывает о своей несчастной судьбе по-детски наивно и просто. Но вымышленная история о корабле буквально преображает ее: она надевает розовые очки и платочек, принимает позу, в точности повторяющую позу деревянной фигурки своей матери, и начинает ждать своего спасителя.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Та же статуарность присуща и матери Грэя − Лилиан Грэй (Элла Глазецкая). Ее характерный жест − руки, сложенные «замочком», с отведенными локтями, прямая спина, будто вытянутая по струнке, − рисует образ благородной леди, скованной формальностями и условностями. Она вещает под фортепианную музыку, будто с парадного портрета в багетной раме. Ее сын Артур (Игорь Безносиков) − полная противоположность: бунтарь с окрашенными в красный цвет волосами и пирсингом в носу. В отличие от матери, он не скован выбранной траекторией жизни, а осваивает все пространство. Грэй стремителен и порывист − неудивительно, что его притягивает морская стихия.

Как и в повести, становление Артура в спектакле оказывается более захватывающим, чем история Ассоль. Опираясь на ключевые точки его пути, режиссер четко прочерчивает линию Грэя, создавая внятное повествование, почти байопик. Для воплощения его новой жизни − жизни «дьявольского моряка» − достаточно нескольких предметов: сапоги, щетка, бутылка, канат. Вещественный, но одинокий мир. Даже капитан Гоп представлен как китель, наброшенный на руку Грэя. Он будто сражается сам с собой, бросает вызов предначертанной судьбе. Этот герой, как и Ассоль, заперт в безмолвном мире. Даже письма матери к сыну не могут сократить дистанцию неприятия ими образа жизни друг друга.

Грей узнает историю Ассоль иначе, чем в повести: юный капитан сначала сталкивается с Лонгреном, а затем уже находит оставленное девушкой на песчаном берегу письмо. Наивные девичьи вопросы и рассуждения («Какие стихи ты любишь? Какую музыку слушаешь? Любишь ли ты море?») пробуждают в нем чувство − мечту − и рождают новую идею: подарить чудо той, кто его так ждет.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

И чудо происходит, но сам его момент краток: задник сцены на мгновение озаряется алым светом и тотчас сменяется глубоким синим. В алом платье к Грэю выходит Ассоль. Они замирают, обнявшись, обдуваемые попутным ветром, и остаются на берегу вдвоем − эти двое нашли друг друга. Одиночество осталось позади, мечты обоих сбылись.

Спектакль Ложкиной-Белевич «Алые паруса» обращен скорее к родителям, чем к детям: как быть, если ребенок погружен в, казалось бы, несбыточные мечты? Пытаясь ответить на вопрос, режиссер размышляет в своей работе о доверии. А чудо здесь рождается из молчаливого принятия отцом мечты дочери, из письма, брошенного в песок, из решения юноши осуществить для девушки, написавшей это письмо, ее заветное желание. Ведь порой достаточно всего лишь одного взрослого, который не скажет «это невозможно», чтобы в сердце ребенка зажегся свет.

Возможно, это и есть самое важное − чтобы кто-то поверил и разделил твою мечту.