В Вологде в марте прошел фестиваль премьер под гордым названием «ВОТ» (Вологодский областной театральный).

Фестиваль «ВОТ» проходит не ежегодно, а только тогда, когда на него находятся деньги. Они нашлись четыре года назад, в прошлом году и в нынешнем. Театров в городе немного. Но все же классический набор существует: драма, ТЮЗ, кукольный, камерный. Есть частный театр «Свой». Недавно появился «Оккервиль Театр», и очень хочется надеяться, что к следующему фестивалю он выживет. Появился даже Театр-кабаре «АртРеприза». Пока не очень понятно, что это, потому что посмотрели мы только самостоятельную работу Василия Лимонова «Пегий пес, бегущий краем моря». Это традиционный литературный моноспектакль, никаким образом не относящийся к театру-кабаре.

Сцена из спектакля «Пегий пес, бегущий краем моря».
Фото — архив фестиваля.

В фестивале приняли участие все. Рядом с Вологдой находится крупный промышленный город Череповец. В нем успешно живет и работает Череповецкий Камерный театр. А год назад в городе появился Театр для детей и молодежи. Они тоже приняли участие в фестивале. Каждый театр имел право показать два спектакля. Кто-то этим правом не воспользовался, так что в результате мы посмотрели 15 спектаклей.

Впечатления очень разные. Картина театральной жизни, в основном, не очень благополучная, но и не безнадежная. Главная проблема многих российских театров, и в Вологде она тоже существует, — отсутствие режиссуры. Это проблема не сегодняшнего дня. В провинциальных театральных вузах режиссеров почти не готовят. А там, где готовят, например, в Екатеринбурге (ЕГТИ), лучше бы этого не делали. Так что приглашение режиссеров — это чаще всего единственный выход для российских театров, где старшее поколение худруков по большей части «дорабатывает», из последних сил держась за кресла. А новых на горизонте не предвидится. Обычно приглашения происходят через лаборатории, когда в театры приезжают молодые и ставят эскизы спектаклей. Успешные эскизы берутся в работу. Смешно даже упоминать об этом движении, которому более двадцати лет. Некоторые директора не просто проводят лаборатории в своих театрах, но и приезжают в другие города, чтобы «присмотреть» себе режиссеров. Но для этого надо, наконец, осознать, что мало кто из молодых хочет ехать в дальние места и становиться главными режиссерами местных театров. Все предпочитают наезжать из столиц с арией «московского гостя».

Сцена из спектакля «Женитьба».
Фото — архив фестиваля.

Ничего плохого в этом нет. Именно так состоялись многие очень сейчас востребованные и известные режиссеры: Петр Шерешевский, Дмитрий Егоров, Роман Феодори, Павел Зобнин, Владимир Золотарь и еще многие-многие — см. книгу «Молодая режиссура». Но вообще-то герои этой книги уже из отряда «маститых», а тем временем подросло и новое поколение. Но в Вологде никто из них «засвечен» никогда не был.

В ТЮЗе Борис Гранатов периодически зовет спасать ситуацию Ирину Зубжицкую. Она и в этот раз поставила отличную комедию по пьесе Гоголя «Женитьба». (На фестивале этот спектакль получил награду как «Лучший спектакль большой формы».) Спектакль придуман смешно, современно, в нем много хороших актерских работ. Но этого же катастрофически мало. Труппа в прекрасном рабочем состоянии. Ей по силам задачи любой сложности. Но задачи эти перед ней никто не ставит. Да, Борис Гранатов дает возможность ставить спектакли артистам своей труппы. Он «подращивает» будущих режиссеров «в своем огороде». Но все это — актерская самодеятельность. Вот поставил артист Денис Долбышев «Денискины рассказы». Аленку там дерзко, азартно играет Алена Данченко. Настоящая, редкая по обаянию травести. Но ведь спектакль режиссерски никак не придуман. И видно, что арифметику профессии постановщик не знает. А хочется, чтобы талантливые, Гранатовым же выращенные артисты не теряли форму. И играли соответственно своим сегодняшним возможностям. Ведь актерский век недолог, и через несколько лет уже не сыграть то, что возможно сегодня.

Сцена из спектакля «Пока я здесь...».
Фото — архив фестиваля.

Молодых приглашенных режиссеров эксперты обнаружили в трех театрах. В спектакле Череповецкого Камерного театра «Пока я здесь…» автором пьесы и режиссером выступила работающая здесь Анастасия Быкова. Она предъявила настоящий «театр художника». На сцене артист Игорь Горчаков в роли старого одинокого клоуна в окружении давно отслуживших вещей. Все они оживают в его воспоминаниях. Их много, в его руках они становятся метафорами жизни, опознавательными знаками ушедшего времени. Спектакль придуман и сыгран деликатно, нежно. В нем много смешных гэгов, печальной клоунады. В финале клоун распахивает дверь из старой одинокой квартиры, из своей старой, никому не нужной жизни, и просто уходит. (К сожалению, такой важный для этой истории образ — дверь — художником не придуман. Дверь банальная, купленная в магазине.) Старый клоун спускается со сцены, снимает маску и оказывается молодым человеком. И тогда уже исчезает совсем. (Этот спектакль получил награду как «Лучший спектакль малой формы».)

Спектакль совсем молодого «Оккервиль Театра» «Пятая Вологда» поставлен в форме сайт-специфик. Это экскурсия по известному в городе Дому с лилиями. Пьесу написала Маргарита Кадацкая, режиссер спектакля Елена Павлова, художник Ирина Павлова. Художественный руководитель постановки Николай Смирнов. Это экскурсия, которую ведет по дому музейный работник Аркадий Антонович (Антон Диев). Он рассказывает старшеклассникам об истории этого дома, показывает всяческие экспонаты, а в наушниках идут комментарии его семнадцатилетней дочери Насти, звучит и ее плейлист, который ну никак не гармонирует с тем, что говорит отец. Параллельно экскурсии между ними разворачивается настоящая драма. Их отношения и составляют драматическую канву спектакля. Мне, честно говоря, история обитателей Дома с лилиями показалась гораздо более интересной, и я терпеливо «пережидала» перепады отношений отца и дочери. Но сама попытка соединения двух разных времен, двух параллельных, никак не пересекающихся миров, показалась необычной и плодотворной именно для формы сайт-специфик и важной именно для Вологды, где невероятное количество домов «с историей».

Сцена из спектакля «Пятая Вологда».
Фото — архив фестиваля.

Еще одного молодого режиссера мы обнаружили в Вологодском драматическом театре. Пьесу Татьяны Загдай «Человек в закрытой комнате» поставил на Малой сцене театра Никита Золин. Пьеса представляет собой модное роуд-муви. Бывшая жительница провинциального городка приезжает из Москвы на родину похоронить отца. Чтобы соблюсти формальности, приходится с трупом в машине ехать в город. По дороге труп оживает и ведет себя вполне активно. Но этого никто не замечает, кроме дочери. Сразу вспомнился прекрасный спектакль Карбаускиса в «Табакерке» по роману Фолкнера «Пока я умирала». Но и в романе Фолкнера, и в том спектакле было много юмора, не обязательно черного, и была точно соблюдаемая мера вкуса. Здесь же и сама пьеса написана по лекалам сюжетов из 90-х (травмы поколения с тяжелым детством, пьющими отцами, голодом и нищетой), да и молодому режиссеру вкус зачастую изменял. Чего стоило периодическое появление девочки в белом как укор героине, сделавшей когда-то аборт. Роль умершего отца прекрасно сыграл бы Андрей Светоносов, если бы режиссер что-то придумал для него. Когда умерший папаша вдруг появляется в темных очках и длинном пальто, стильный, худой, думаешь: ну вот, сейчас он сыграет драму старого рокера, который не просто алкаш, а алкаш концептуальный, — но нет. Тема брошена и о ней больше не вспоминают. При этом несколько эпизодических ролей, сыгранных Ларисой Григоровой, хоть и несколько смахивают на карикатуры, но точны по форме.

Сцена из спектакля «Человек в закрытой комнате».
Фото — архив фестиваля.

Мог бы быть очень современным спектакль по пьесе Островского «На всякого мудреца довольно простоты», поставленный нынешним главным режиссером театра Владимиром Грановым. Но жанр спектакля сразу отводит все подозрения: «комедия в стиле танго» обещает что угодно, кроме сатиры. И честно свои обещания выполняет. Это то, что называется «костюмным» спектаклем (художник по костюмам Юлия Дубровина-Сапожкова), хотя именно костюмы в нем не историчны (если иметь в виду время написания пьесы), а придуманы и пошиты весьма приблизительно. Так же сделан и разбор спектакля. Кто сегодняшние Крутицкие, Мамаевы, Городулины — не понятно. Конечно, сам великий текст все равно работает, артисты профессиональны, но в целом — это «картины прошедшего времени». Хотя в спектакле отличный Глумов (мы видели Ивана Бобровникова, и он получил приз за лучшую мужскую роль). Его Глумов не очень уж умен. И не очень поэтому зол на общество. Но изворотлив невероятно. И это как раз звучит вполне современно. Умные глумовы уже сделали все карьеры, сейчас делают те, кто поглупее. Но режиссер лишил героя финала. Он просто убрал всех со сцены, и одинокий Глумов, качаясь на спустившихся зачем-то с неба качелях, выкрикивает залу свой монолог. Режиссерская осторожность здесь сыграла совсем уж против Островского. Но тогда зачем брать эту великую, во все времена современную комедию? У Островского есть тексты и помягче.

Сцена из спектакля «Привычное дело».
Фото — архив фестиваля.

Ну и совсем серьезные проблемы со спектаклем «Привычное дело». Инсценировка повести Василия Белова сделана Александром Пудиным. Он же и режиссер-постановщик. Понятно, что Белов для Вологды — гений места (не Шаламов, а именно Белов!). Перечитав повесть, я поняла, как сложно ее ставить. Она рыхлая по композиции, написана не линейно. В ней эпизоды наплывают друг на друга, времена пересекаются. Спектакль так и построен: это «история Ивана Африкановича Дрынова в его видениях». Видения Дрынова, надо сказать, светлы и прекрасны. Как это и бывает в снах и в памяти, они облагорожены и лишены всякой реальности. Основу инсценировки составляет история любви простого мужика Дрынова (Максим Юлин) и его жены Катерины (Надежда Галанцева), нарожавшей от этой любви девять детей. Над сценой качаются девять корзин-люлек разного размера (художник Анастасия Копылова). В них, очевидно, подрастают детишки разных возрастов. Есть они не просят, одевать их тоже не надо. Жизнедеятельность огромной семьи обеспечивает здесь только теща Евстолья (Нина Скрябкова), да иногда из загробного мира упреждает о чем-то мать Дрынова (Светлана Улыбина). Кроме них героев здесь много. В повести представлены все деревенские слои. Но здесь они заняты либо гульбой, либо разговорами. Только во втором действии чуть-чуть забрезжили проблемы, связанные с тяжкой крестьянской жизнью, с непосильным трудом, бескормицей, отчаянным положением многодетной семьи, то есть с теми заботами, от которых надорвалось и не выдержало сердце Катерины. Но лайт-вариант победил. Зрители благодарно смотрят на светлую и действительно искренне сыгранную любовь красивой, почти киношной пары. Такие они ладные, счастливые, любящие друг друга. А светлые ивовые колыбельки так и висят наверху, и иногда их очень удачно используют в качестве необходимой мебели.

Сцена из спектакля «Неточка».
Фото — архив фестиваля.

В этом спектакле очень остро проявилась проблема сценического языка, на котором можно говорить сегодня о так называемой «деревенской прозе». Как ставить того же Белова, Распутина, Абрамова? Уже после Вологды посмотрела в Калининграде, в Театре драмы, «Прощание с Матерой» в постановке Натальи Ковалевой. Везде одни и те же штампы. Как только речь заходит о прекрасной российской деревне, которую мы потеряли, так сразу на сцены выходят косцы и давай косить босиком, в белых исподних свои сценические площадки. Хочется напомнить: уже много десятилетий назад были поставлены «Братья и сестры» Додина. Уже давно сделаны все открытия. А косцы все косят и косят. Даже в новой киноверсии «Тихого Дона» Урсуляк не удержался и выставил всех умерших: все в белом и все косят, ну, тут хоть траву и настоящими косами.

Главная проблема вологодских театров, как мне кажется, в том, что они живут в какой-то параллельной реальности. Как будто сегодняшнее трагическое время никак не касается их. Это видно и по репертуару, и по тому, как ставится классика. Единственный спектакль, в котором проявился острый, сегодняшний взгляд, это «Неточка» по роману Достоевского в Камерном театре в постановке Якова Рубина. Неточка в исполнении Марии Иваненко — это современный бунтующий угрюмый подросток. Она появляется на сцене под вой полицейской сирены, и ее монолог идет на фоне грязной стены дома, рядом с металлической бочкой, на которую она иногда взбирается. Ее Неточка — это пацанка, которая живет неизвестно где и неизвестно на что. Захлебывающийся монолог вмещает в себя всю ее короткую жизнь — отсутствие родительской любви, обманы, манипулирование ее чувствами. Все это звучит на удивление современно. Душа ее изранена, и она пытается проговорить, прокричать свою боль, избавиться от нее. Ее жизнь — это бунт против происходящего, против лжи окружающего ее мира. В финале она пишет на стене НЕТ, но снова раздается вой сирены, и она исчезает в темноте. Маша Иваненко получила на фестивале награду за лучшую женскую роль.

Сцена из спектакля «Муха-Цокотуха».
Фото — архив фестиваля.

А вот Гран-при неожиданно для многих вручили спектаклю «Муха-Цокотуха» Театра кукол «Теремок». Художник и режиссер-постановщик Амир Ерманов поставил спектакль, про который можно просто сказать: это произведение искусства. В нем масса разнообразных смыслов — от самых простых до самых сложных. В нем работают актеры-энтомологи, которые внимательно и подробно изучают жизнь насекомых, а кажется, что разглядывают нас с вами. В нем сказку рассказывает сам Корней Иванович, и кажется, что он рассказывает вовсе не о Мухе, а о времени и о себе. Мы сталкиваемся с миром совершенно забытых, никому не нужных вещей. Их назначение уже непонятно, и их с восторгом разглядывают дети. А взрослые помнят эти вещи, обжитые теперь насекомыми. И чем-то весь этот мир напоминает «пикник на обочине», и закрадывается подозрение: не мы ли в нем оказались?

Вот так и прошел «ВОТ», который, на мой взгляд, необходим театрам, потому что дает срез театральной ситуации в городе и позволяет хотя бы ставить вопросы. А может быть, и поискать ответы на них.