«Соня-9». По комиксам А. Олейникова и Т. Яржомбека «Соня из 7 „Буээ“» и «Соня-9».
МХТ им. А. П. Чехова.
Режиссер Саша Золотовицкий, художник Натали-Кейт Пангилинан.

МХТ им. А. П. Чехова привез на гастроли в Санкт-Петербург спектакль-концерт Саши Золотовицкого «Соня-9». Эскиз спектакля был создан на третьей лаборатории экспериментального проекта «АРТХАБ», посвященной театру для детей и подростков. (Кстати, о театре для подростков можете почитать в специальном разделе 114 номера «ПТЖ»).

Сцена из спектакля.
Фото — Александра Торгушникова.

Номерная структура спектакля-концерта соответствует распорядку школьной жизни «от звонка до звонка» и стилистике комиксов, где каждый разворот — новая ситуация. Урок, перемена, урок, перемена, урок… учеба, лето, учеба. И так до самого выпускного… ну или до взросления… ну или…

Визуально спектакль также следует за жанром комикса. Пространство игры будто застелено большими листами, вырванными из тетрадок в линейку и в клеточку. Парты и стулья притворяются черно-белыми 2D-рисунками — все ребра и периметры плоскостей мебели выделены белыми линиями, имитирующими контур. В глубине сцены висит черная школьная доска, улыбающаяся зубастой меловой улыбкой. На этом фоне существуют яркие пятна — ученики.

В лучших традициях мультсериалов для детей и подростков за каждым учеником закреплен цвет, а образ сразу дает информацию о характере. Однако, несмотря на яркие образы школьников, в этом ожившем мире комикса как полноценный персонаж существует только Соня-9 (Дарья Трухина), ведь это она автор этого мира. Остальные (Кузьма Котрелев, Владислава Сухорукова, Арсентий Журид, Александр Поршин) — сопереживатели ее школьных будней.

Спектакль, как и комиксы Алексея Олейникова, не имеет четкой фабулы — это коллаж из тревог и фантазий, внутренний комментарий, рефлексия происходящего в картинках. Стихи Олейникова, переложенные на музыку группой Fire Granny (альбом с песнями из спектакля и невошедшими в него композициями можно послушать в Сети), дополняются связками-контекстами: если песня о неловком птичьем поцелуе подростков, то она предваряется признанием Сони-9 в своей влюбленности и зачитыванием дневниковой любовной лирики; если поют про стереотипы о русских классиках (о босоногом хлебопашце Толстом, о готическом нетакусике Гоголе и о бессмертном киборге Пушкине), то делают это на уроке лит-ры в ответ на пресловутый разбор «что хотел сказать автор» по четкому плану. Песня становится избеганием, возможностью отключиться от заскриптованного бубнежа учительницы.

Д. Трухина (Соня-9).
Фото — Александра Торгушникова.

Песни — это протесты, но, несмотря на бескомпромиссный и яростный в своем отрицании первый номер — «Общество незнания», это не протесты ради протестов, а снятие привычной иерархии. Теперь не они, герои-подростки, слушают уроки взрослых, а взрослые должны осознать зачитываемые им рэп-уроки юных. Песни в спектакле — это попытки утвердить свой собственный взгляд на мир, который отличается от механически навязываемого, временно верного, установленного кем-то и когда-то. Заканчивается спектакль песней-мечтой, нежной и наивной, но попробуйте сказать, что в глубине души вы не хотите «мира, полного объятий, понимания, чувствительности и любви».

В спектакле нет взрослых (представителей общества знания), есть только игра в них: Владислава Сухорукова из розововолосой, сахарноватной девочки перевоплощается в острую комичную визжащую учительницу Жанну Палну. При этом значимый взрослый, который слушает и не осуждает, присутствует в виде картонной фигуры школьного психолога. Он — адресат монологов в технике вербатим, которые перемешаны с песенными номерами из мира «Соня-9».

Эти монологи — такая же, как и песни, попытка утвердить свой взгляд на мир, но если Олейников в комиксах в художественной форме фиксирует наблюдения за подростками, то в основе монологов спектакля лежит документальная речь юных. Художественный и документальный материал не спорят между собой, а дополняют друг друга.

Возможно, подростки и не основная аудитория этого спектакля, возможно, что-то будет казаться кринжовым в сценической передаче их внутреннего мира (но тут лучше спросить самих подростков). Реальные монологи в исполнении молодых актеров звучат живо, при этом есть легкая ирония, взгляд со стороны на этих подростков. Ирония не уничтожает искренность, но вскрывает комическое.

Сцена из спектакля.
Фото — Александра Торгушникова.

Драматургия рождается в спектакле через монтаж, через встречу поколений. Переходы от песен с ироничными текстами и современными битами к монологам происходят под классику школьных линеек: «Крылатые качели», «Учат в школе», «Когда уйдем со школьного двора» и т. д. Получается забавное столкновение фактур. «Ну вот я ненавижу эту песню» — так актер Арсентий Журид начинает один из монологов. В стыках раскрывается несоответствие между нынешними подростками, нынешним временем и ностальгическими песнями, которые стали внешним атрибутом, передающимся из поколения в поколение.

Несмотря на то что в спектакле нет явной фабулы, течение времени и переживание об этом времени ощущается. Его всегда мало — эта мысль звучит и у Сони-9, и в монологах реальных подростков. В переходном состоянии от ребенка к взрослому особенно ощущается быстротечность времени.

Метка young adult, которая раньше носила характер возрастной рекомендации, перешла в жанровую категорию. Часто произведения young adult становится убежищем для взрослых, потому что в них суровый мир не так суров, еще есть вера в справедливость, надежда на победу добра. «Соня-9» как раз спектакль такого жанра.

Саша Золотовицкий и вся постановочная группа спектакля делают слышимыми надежды молодых взрослых. Здесь ценна сама возможность диалога между разными возрастными группами, потому что «весь мир — мои одноклассники»: у кого-то меньше опыта, у кого-то больше, кто-то еще очарован, кто-то уже разочарован. Главное — слушать и не осуждать.

Сцена из спектакля.
Фото — Александра Торгушникова.

«Миллениал о зумерах для бумеров» — бестолковый словарь статьи:

1. Нетакусик (от «не такой как все») — человек, нарочито отделяющий себя от массы, искусственно культивирующий свою непохожесть на других.
2. Заскриптованный (от англ. script — сценарий) — слово, пришедшее из программирования, означающее отсутствие свободы выбора действий.
3. Слушаем и не осуждаем — интернет-тренд коротких вертикальных видео, в которых люди взаимно раскрывают свои секреты друг другу без дальнейших оценочных комментариев.