«Лаборатория границ».
Автор идеи Джан-Мария Тозатти.
Кураторы Юлия Клейман и Алексей Платунов.

Сайт-специфик — как трип внутрь своего сознания. Чтобы что-то там перевернулось — провокация предметностью, физической реальностью.

Перформанс «Годовщина». Авторы: Анастасия Быцань, Ирина Комиссарова, Илья Кузнецов, Катерина Лучникова, Мария Пономарёва.
Фото — Полина Назарова.

Знакомое место: пограничный переход, «Пятерочка», заправка Neste, навороченная автомойка самообслуживания, нормальный асфальт, приличные стены, поверхность нынешнего дня. Но перформеры меня приводят — длинным путем! — к заброшенному зданию, и я вижу: похоже на конструктивизм, нет, «промышленная архитектура» начала ХХ века, мемориальная доска «В этом доме жила ткачиха-революционерка… Погибла в 1906 году…». На лестнице совсем советский «очень красочный» плакат с сегодняшней датой: «Торжественный концерт в честь дня годовщины Амалии Кройцберг». Пустые (десятками лет пустые) комнаты фабричного общежития, на одной двери табличка — тут она жила, эта Амалия, — и обломки, обрывки старых вещей. Там, где была столовая (или актовый зал?), полуотвернувшийся, нагнувшийся над аккордеоном мужик играет что-то тоскливое. По этим руинам я иду, эти перила, двери, стены трогаю, отряхиваю с одежды пыль. Свет попадает через выбитые окна. Понятие ушедшего времени опредмечивается. Революционерка. Смерть. Идеология. Постсоветская разруха. Ненужность никому этого места. Пустота. Просуществовавшая полтора века и закрытая Кренгольмская мануфактура. Ивангород. Ивангород в РСФСР и Нарва в ЭССР, разделенный рекой город. Прошлое. Настоящее. Граница с Эстонией. Закрытая на карантин граница. Круги ассоциаций от точки в пространстве.

Перформанс «Пролог». Авторы перформанса Саша Шумилин, Саша Шаклеева.
Фото — Полина Назарова.

«Лаборатория границ» в рамках фестиваля «Точка доступа». Автор идеи — итальянский создатель инсталляций Джан-Мария Тозатти — перезагрузил свое чувство границ: приехал, и тут же как иностранец был отправлен подальше из пограничной зоны, и руководил всем виртуально, за 156 км, через переводчика, реально присутствующего в пространстве лаборатории, и ассистента режиссёра Кирилла Люкевича. Совсем парадоксальное проникновение в пространство. Чужое? Общее? И овеществление идеи границ во многих смыслах.

Перформеры провели в Ивангороде пять дней. Конечно, за это время можно было создать только концепты овладения пространством. День показов («День города») был заполнен семью событиями, каждый открывал/обыгрывал/пробуждал какую-то точку на местности. Она оказывалась и точкой во времени, в истории, в социуме, в рассуждении.

Перформанс «Возвращение домой». Автор: Ирина Короткая.
Фото — Полина Назарова.

Предметная среда этих перформансов — часть содержания и часть действия. В теории посттеатра есть феномен «ландшафта» (landscape theatre), когда мы рассматриваем все, что перед нами и вокруг нас, собираем по своей логике элементы в осмысленный перформативный «текст».

В «Прологе» мы оказываемся на странном холме (внутри которого подземный гараж) и сами действуем по предложенному сценарию: смотрим под ноги, смотрим вверх, вокруг, впервые входим в контакт с незнакомым пространством и читаем стихотворение Александра Введенского «Мне жалко, что я не зверь» (…не звезда, …не ковер, …не крыша, …не чаша, …не жалость, я… смертен, …не точен, …двигаюсь, …я неизвестность — превосходная рефлексия самопознания). Философский текст перемежается случайными репликами из городских чатов. Влезаешь на заросшую кустами крышу гаража, стоишь на этой почве, читаешь шепотом стихи, и твое физическое действие меняет обычное в театре наблюдение на другой способ конструирования смыслов. Вопрос себе: кто я здесь? Не случайно это через Введенского. В Манифесте ОБЭРИУ: «Мы — творцы не только нового поэтического языка, но и созидатели нового ощущения жизни и ее предметов». Сайт-специфик — тоже созидание способа ощущения жизни и ее предметов.

Инсталляция «Бесконечная работа». Авторы: Павел Дорохов, Виктория Моргунова, Маша Сапижак, Даша Шифт.
Фото — Полина Назарова.

Я иду по набережной мимо реального пограничного столба, к которому прислонилась девушка со счастливым лицом (вернулась с другого берега?), из плеера играет «Родная улица моя», иду по улицам «родным», вижу стандартные «родные» советские и постсоветские дворы, плакат «День города», фотографирую родной пункт пропуска за границу, через который мне уже больше года не пройти, за поворотом из машины доносится «Родная улица моя» на итальянском («Via Zarechnaya»!), еще дальше — на английском, продолжаю идти, слышу совсем издевательски на непосредственно соседнем заграничном эстонском (а Эстония в 200 метрах, в прямой видимости, заречная, за рекой в прямом смысле) — та же песня, специально переведенная и исполненная на 7 языках. Перформативная суть в том, что я сам «иду, шагаю» по конкретному городу, окруженному большим миром кому чужих, а кому родных улиц. Мой физический путь становится в сознании метафорическим.

Перформанс «Счастливые дни». Авторы: Александра Толстова, Екатерина Угленко.
Фото — Полина Назарова.

Естественное продолжение — в старом доме, в котором раньше жили. Но больше не живут, дом расселен и заброшен. Исследуя этот дом, проходя по лестницам, коридорам, заглядывая в комнаты, обнаруживаешь следы существования, которого уже нет. Возврат к теме времени. Инсталляция из как бы случайно оставшихся объектов в реальном пространстве сделана минималистично: пустая оконная рама, старый радиоприемник, забытая туфля, ненужная в другой (более благополучной?) жизни старая табуретка… За стенами — гул соседского быта. Кто устал в предыдущем путешествии, может здесь посидеть на полу, «пожить», потрогать старые стены, и воображение разыгрывается, активированное знаками инсталляции.

Дальше — противоположное обращение с пространством: его можно преобразовать до состояния противоположности. Захламленный промежуток между домами, немощеный пустырь превращается в итальянский дворик, за которым склон со ступеньками, точь-в-точь римская Пьяцца д’Эспанья, на ступеньках появились блестящие зеркальные осколки, и свет в них заиграл. На столике лимонад с мятой (тотальный театр — театр вкуса), «продавщица» угощает им нас, на стенке ее радиоприемник, настроенный на итальянские канцоны. Рядом многочисленные прохожие, живущие в соседних домах: гуляющие местные жители смотрят на такое преображение потрясенно, одна старушка опасливо пробирается к скамейке, другая просит угостить ее лимонадом. Жизнь и спектакль перемешиваются. Но почему же никому из них в реальности (а не в перформансе на один день) не пришло в голову создать себе подобную маленькую зону нормальной жизни, почему разруха непреодолима? Создание на месте специфического реального городского сайта временного его преображения оказывается наполнено драматизмом: отсутствие того, что могло бы быть.

Перформанс «Закат в конце пути». Авторы Ксения Зорина, Яна Чипуштанова.
Фото — Полина Назарова.

Совсем другой прием игры: на другой стороне канала, параллельно движению зрителя, вдруг замечаешь женщину, как будто занимающуюся джоггингом — она бежит, вроде поначалу занята самой собой, делает замысловатые упражнения на ходу, оглядывается на нас. Постепенно привлекает внимание, с ней устанавливается своеобразный контакт. Она бежит к водохранилищу (выглядящему как море), мимо рыбаков, к Западу, к закату, по мосту, металлические перила которого под высоковольтными проводами ударяют током, если к ним прикоснуться. Она прикасается, повторяешь ее маршрут, ее движения, прикосновения к перилам, на нее интересно смотреть, она увлекает за собой и исчезает где-то на берегу водохранилища, за пограничной сторожевой вышкой (на которой муляжная фигура солдата в реальный рост в униформе — так пограничная служба пугает диверсантов, средствами инсталляции). Это вариант поэтического освоения пространства, через эмоциональную динамику, в неосознанном следовании за незнакомым «пришельцем» . Реализуется практикуемый в акционизме принцип «кураторства»: зритель самостоятелен, но следует за лидером.

Перформанс «Эпилог». Авторы Илья Голицын, Ксения Казакова, Николай Мулаков, Михаил Пащук, Михаил Рябов.
Фото — Полина Назарова.

Собирал многие мотивы предыдущих фрагментов «Эпилог», использующий больше средств театрального перформанса: здесь играли люди и было развитие действия. Территория громадного заброшенного советского предприятия с развалинами железобетонных корпусов — мертвая пустыня. Зрители, кому повезло, смогли сесть на камни (физически, одним местом почувствовать разруху). Появлялась компания ребят, выяснялось, что у девушки день рождения, и мертвое пространство постепенно стали пробуждать: гирлянды, музыка, подарки, люди, эмоции, игра. Все без слов. Музыка 1970-х годов (эпохи, когда тут была жизнь, и кстати, когда здесь работал дед автора перформанса Михаила Рябова). Парни-перформеры играют в метание камешков в полуразрушенную стену, вовлекают в это зрителей. Девушка-именинница остается забытой, зрителям, не занятым игрой в камешки, «приходится» разделить ее грустный праздник: музыка, торт, шампанское достается нам. Катарсис? Пустыня не безнадежна? Игра преодолевает материальный тлен? Тоталитарный индустриальный век остается в прошлом? Может быть, и надо разрушать монстров? На другом берегу пограничной реки что-то иное?

«Лаборатория границ», оттолкнувшись от прямого географического смысла, имеет другие дискурсы: везде свои пределы и их преодоление — времени исторического, времени личного, понимания, сознания, воображения, языков, а в искусстве еще кросс-территории видов искусства, перформеров и свидетелей. И границы возможностей, которые были испытаны за 5 дней лаборатории в Ивангороде.