«Метод Гренхольма». Ж. Гальсеран.
Сахалинский международный театральный центр им. А. П. Чехова.
Режиссер Александр Созонов, художник Арсений Радьков.

В Южно-Сахалинском «Чехов-центре» (так кратко называют театр в городе) — прекрасная труппа, но вот уже долгое время в ней нет главного режиссера, а оттого нет и баланса в репертуаре, ясной художественной политики. Сахалинский театр раз за разом устраивает лаборатории и идет на эксперименты, от которых остается много перспективных эскизов, превращающихся в итоге в симпатичные спектакли репертуара. Так было сделано «Прекрасное Далеко» Павла Зобнина, с которым «Чехов-центр» выезжал на «Новосибирский транзит», так появился еще целый ряд театральных хитов — «Свет-луна» Даниила Безносова, «Остров Рикоту» Дмитрия Егорова, «У ковчега в восемь» Романа Феодори. Благодаря лабораториям и форумам с труппой за последние несколько лет поработал целый ряд талантливых молодых режиссеров — от Дмитрия Егорова до Георгия Цнобиладзе. Но в отсутствие «главного» лабораторные спектакли — это временный успех, не закрепляемый, проходящий.

Н. Красилова (Мерседес Дегас), А.  Кузин (Фернандо Порта).

Южно-Сахалинск — город с населением в 190 тысяч, что уж говорить о численности театрального зрителя, которого и в столице по социологическим опросам не больше 20%, а здесь эта социальная прослойка совсем невелика, и зритель дезориентирован. Репертуар театра изобилует названиями типа «Боинг-боинг», «Примадонны», «Слишком женатый таксист», «Моя жена — лгунья», «Ужин по-французски». Это с одной стороны, а с другой — «Остров Рикоту», «Пегий пес, бегущий краем моря», «Прекрасное Далеко», документальный спектакль «Плывет». Зритель, привыкший к разного рода «таксистам», не перенесет «Пегого пса», а завсегдатай лабораторий не простит «Примадонн» и уйдет, возможно, навсегда. Очевидно, что в единственном в городе драматическом театре сейчас очень не хватает спектаклей для «среднего класса», вкусы которого выше, чем «Куни-Каммолетти», но и к эксперименту, к «бедному театру» он тоже не готов.

«Метод Гренхольма» Александра Созонова, премьера которого недавно прошла в «Чехов-центре», кажется, первый «кирпич», с которого, может быть, начнет сокращаться брешь между экспериментом и кассой. «Метод Гренхольма», пьеса испанца Жорди Гальсерана — из тех драматических конструкций, где важны не столько герои, время, язык, сколько сама конструкция, то, как виртуозно она сделана, как до самого конца держится интрига, как каждое следующее обстоятельство представляет в новом свете все предыдущие. Четыре героя проходят специфическое собеседование на должность в трансатлантической компании «Dekia» (читай «Ikea»). Один шаг до назначения всей жизни, и каждый готов на все, проблема лишь в том, что собеседника у героев нет, они заперты наедине друг с другом и, переступая через собственное «я», вынуждены выполнять разнообразные задания, которые (так или иначе) посылает им «большой брат», наблюдающий неизвестно откуда за экспериментом. Через некоторое время автор подкидывает новое обстоятельство: один из соискателей — на самом деле сотрудник по набору персонала, «ревизор» (известно, что Гальсеран перевел пьесу Гоголя на испанский язык), и герои, выполняя задания, мучаются еще и поисками этого внедренного наблюдателя. Развязка снова переворачивает историю — оказывается, ревизоров было трое, а вот подопытный претендент — всего один, да и тот явно совсем не подходящий на заявленную должность.

А. Кузин (Фернандо Порта).

Пьеса эта была поставлена и в Москве — в Театре Наций, и в Петербурге — в БДТ, а также в Омске, в малых городах и поселках, где о трансатлантических компаниях слышать не слышали, но хорошую интригу уважают. Однако на Сахалине есть свои топ-менеджеры и свои бизнес-гиганты — «Сахалин энерго», «Сахалин Энерджи», «Эксон Нефтегаз», на них работает значительная часть населения города, мечтают работать еще больше, а потенциальным зрителем спектакля станут и те, и другие.

Режиссер Александр Созонов конструирует малую сцену на большой, делая пространство спектакля пространством для избранных. Четыре избранных претендента пришли в идеальный и безукоризненный, созданный художником Арсением Радьковым, офис компании «Dekia», избранные же зрители будут следить за героями из-за невидимой стены. История о топ-менеджерах разыгрывается в пространстве, собранном словно по неписаной инструкции для крупных бизнес-компаний: серые панели, из которых сложены стены офиса, овальный стеклянный стол, на столе идеальные по форме и цвету бутылки минеральной воды «Перье», за ним — такие же безукоризненные карликовые деревца в одинаковых кадках, а за ними — визуально расширяющий пространство (по всем правилам дизайна) экран, на который проецируются плывущие облака.

В этом пространстве Наталья Красилова, Андрей Кошелев, Сергей Максимчук и Андрей Кузин (в очередь с Леонидом Всеволодским) будут играть в циничных топ-менеджеров, а те, в свою очередь, тоже будут играть роли. И энергичнее всех, агрессивнее, топорнее, петушась и нападая на конкурентов, — Фернандо-Кузин, он то и есть единственный настоящий кандидат. В этом режиссерском назначении скрывается самый большой парадокс спектакля: кузинский Фернандо с первой минуты кажется неуместным в этом безукоризненном пространстве среди остальных виртуозных психологов, отбирающих персонал. Он груб, мужиковат, хоть и пытается это скрывать, нервничает больше позволенного и совсем не умеет это скрывать. При реальном отборе на руководящую должность такой Фернандо не прошел бы и первого собеседования. Как же он попал в это идеальное пространство, к запрограммированным на манипулятивные игры сотрудникам «Dikea»? Вероятно, слепая машина отбора идеальных подлецов с лицами хороших ребят (а именно таких сотрудников ищет компания) допустила ошибку, и на каком-то уровне тестирования произошел сбой. И вот к трансатлантическому гиганту пришел маленький, неказистый человек. Он подготовился, надел красивый костюм, купил дорогие запонки, пригладил волосы и, полный дерзких надежд, вошел в идеальный офис блестящего небоскреба, вошел — и тут же был перемолот жерновами бизнес-гиганта. Игра, правда, построена так, что все выглядит наоборот. Герои Красиловой, Кошелева, Максимчука выглядят все живее и живее, а Фернандо-Кузин с каждым испытанием, все циничнее и неуязвимее, до тех пор, пока не случится финальный перевертыш.

В. Байдалов (Телец), А. Кузин (Фернандо Порта).

Хорошо сконструированная офисная история в таком распределении ролей теряет свой первоначальный смысл. Конечно, зрителя привлечет эстетически безукоризненное и в этой безукоризненности невыносимое пространство спектакля, мультимедийный экран, удваивающий лица героев и рассеивающий зрительское внимание, европейский лоск, но есть в спектакле не присущий пьесе сбой, неподходящий герой, попадающий в идеальную конструкцию, — эта перемена делает историю о топ-менеджерах гораздо человечнее, иррациональнее.

Еще одно режиссерское решение тоже, кажется, призвано добавить во всю эту драматургическую геометрию немного иррационального. Время от времени в пространство (то молча прогуливаясь, то выкрикивая арию «Люди гибнут за металл» из оперы «Фауст», то экстатически пританцовывая) вторгается странное, «пограничное» существо в исполнении Владимира Байдалова. У него черные ногти, накрашенные глаза, дикий взгляд и одеяние глэм-рокера. Этакий офисный дьявол, дух игры, а может, тот самый выдумщик Гренхольм. Но кажется, что для своей роли этот персонаж слишком робок, несмел, недостаточно страшен, и дьявольская и андрогинная его сущность даны лишь намеком, и кажется даже, что ему неуютно в этом стерильном пространстве, — даже этого дикого и босого дьяволенка побеждает «Dekia», приглаживает и уравнивает.