Ни в каком самом глупом сне мне не могло привидеться, что придется писать ему некролог. В Антоне Николаевиче Губанкове было много жизни, жизненной силы, ее должно было хватить на годы и годы. Подчиненные сетовали, что председатель петербургского Комитета по культуре приходит на работу к девяти утра и сидит до одиннадцати вечера. С таким не погуляешь. Работа доставляла Губанкову удовольствие. И ведь он не был несчастным одиночкой с несложившейся личной жизнью: прекрасный семьянин, человек с массой друзей и увлечений. Но работу ставил на первое место. Да, он, несомненно, был человеком системы, даже, наверное, карьеристом — опять же, в здоровом, нестыдном смысле этого слова, — но в его случае это почему-то не раздражало. Почему? Наверное, потому что он успел сделать много хорошего.

При его активном участии возникла лаборатория «ON. Театр» — место, где могли дебютировать молодые режиссеры. Новая петербургская режиссура теперь вышла из абстрактного тумана, ее можно было увидеть — во всем ее блеске и убожестве. Десятку режиссеров эта лаборатория дала дорогу в профессию: благодаря «ON. Театру» их узнали, стали приглашать на постановки и фестивали, сегодня их имена всем широко известны. А лаборатории больше нет. После ухода Губанкова из города она вскоре оказалась не ко двору.

Губанков придумал уникальную практику субсидирования негосударственных театров. Такого в России нет больше нигде (говорят, скоро и у нас не будет). Наши «негосы» (так ласково величают негосударственные театры чиновники) не бьются за жизнь, как перед расстрелом, у них все эти годы была возможность жить, творить, выпускать премьеры.

Губанков дал статус государственного театра «Небольшому драматическому» Льва Эренбурга. Собирался построить им здание — не успел. Потом, уже в последний период своей работы, поддержал инициативу создания нового государственного театра — «Мастерской» Григория Козлова. При нем в новые дома въехали «Буфф» и Молодежный театр.

Он был руководителем нового типа — думал о создании инфраструктуры культуры. Создавал новые премии: Курехина, «Прорыв», «Музейный Олимп», чтобы с помощью независимой экспертизы выявлять и поддерживать лучшее. Много и подробно объяснял и рассказывал: сам в прошлом журналист — и привечал прессу. Культурная политика города перестала быть тайной за семью печатями, а в Комитет по культуре тогда мог пройти любой горожанин. Всех пускали.

Губанков был на всех вернисажах, на всех премьерах. Всегда безупречно, с иголочки одетый, с мягкой улыбкой, он выглядел светским львом. А между тем, этот денди с его светскими выходами изменил картину петербургского театра. Он широко улыбался, видя смелые экспериментальные работы, и показно, навыпуск зевал, глядя на тоскливую рутину. Такие импульсы сверху были в новинку директорам, сначала их не принимали всерьез, потом стали пытаться соответствовать. Губанков много сделал, чтобы уговорить Юрия Бутусова возглавить Театр им. Ленсовета. При этом он избегал громких увольнений и бескомпромиссной ротации кадров — в этом тоже был Антон Николаевич, не выносивший скандалов и гасивший их при первой вспышке. Были и ошибки — как история с «Нашим театром», но стоит ли сегодня вспоминать о них?

Он дружил с разными людьми — от министра Шойгу до режиссера Богомолова. Он был человеческим лицом в руководстве культуры. Не зарабатывал себе денег и очков на сталкивании людей лбами, на поисках «врагов» и инакомыслящих. Он высоко ценил гражданский мир и взаимное уважение сограждан. Я очень горюю, что Антон Николаевич Губанков никогда уже не сможет стать министром культуры России! Светлая ему память!