«Пятый». По повести О. Жанайдарова.
Прокопьевский драматический театр.
Режиссер-постановщик Вера Попова, художник-постановщик Алексей Лобанов, художник по свету Андрей Козлов.

В повести Олжаса Жанайдарова «Пятый» интрига закручивается буквально с первых предложений: «В детстве цыганка нагадала мне, что я умру, когда у меня появится пятый мужчина. Причиной смерти станет рак». После этого следует история героини (ее можно назвать историей взросления), написанная в форме монолога, в которой героиня, встречая разных мужчин, долгое время тщетно пытается стать счастливой. Несмотря на то что сюжет держит внимание читателя от начала до конца, все-таки завязка с пророчеством чрезвычайно выигрышный ход — кажется, что сценические возможности этого текста ограничены. Монологическая форма как бы подсказывает ставить моноспектакль — в самом деле, не выводить же на сцену всех персонажей, о которых вспоминает героиня, — но Вера Попова подошла к этому иначе.

Сцена из спектакля.
Фото — архив театра.

Режиссер разложила текст на пятерых актрис Прокопьевского театра, можно думать, что это субличности героини, буквально голоса, которые звучат у нее в голове, когда она вспоминает о прошедшем, или это ожившие воспоминания, и в них отражаются изменения, происходящие с героиней по мере того, как она приобретает сложный, болезненный опыт. Части личности отличаются чертами характера, возрастом и социальным положением. Два противоположных полюса: совсем юная героиня, еще полная надежд (Екатерина Казаева), выскочила замуж в восемнадцать лет за парня, который дал понять, что не сможет без нее жить, но стал изменять при первом удобном случае; и взрослая, уверенная в себе женщина (Ольга Гардер), живущая в браке без любви, но ни в чем другом не испытывающая недостатка, она всегда готовит ужин на двоих, сервирует стол, но муж задерживается на работе, и она уже не расстраивается — это ее четвертый мужчина, ее сложно чем-либо удивить. А между ними — резковатая, немного взвинченная героиня в исполнении Елизаветы Левиной, попавшая в отношения с человеком, который не хочет иметь детей и превращается в тирана, как только узнает о ее беременности; и мягкая, улыбчивая, словно готовая окутать заботой героиня Натальи Денщиковой, поверившая, что очередная попытка будет удачной, но она заканчивается трагически и вновь приносит боль и разочарование.

Е. Казаева (Она).
Фото — архив театра.

Действие происходит на большой сцене, где художник Алексей Лобанов выстроил интерьер квартиры в икеевском стиле, обозначив основные локации: спальню, детскую, столовую, гостиную и кухню. На сцене много источников света (художник по свету Андрей Козлов) — всевозможные лампы, торшеры, светильники дробят интерьер и теплым светом освещают предметы, которые находятся рядом. Вроде бы должно возникать ощущение уюта, но этого не происходит, потому что пространство не выглядит обжитым, в нем нет подробностей, «говорящих» вещей, это как будто только форма квартиры, некая оболочка, а по сути — пустота, в которой живет героиня, поэтому неудивительно, что здесь блуждают призраки прошлого. Зрительный зал тоже находится на сцене, сначала зрители могут охватить взглядом все пространство, но когда актрисы в рассказе, звучащем громким многоголосием, доходят до первого мужчины, сверху опускаются ширмы-стены, разделяющие сцену и зал на сектора, и зрители каждого сектора остаются в той или иной комнате только с одной актрисой. Получается, что никто не может посмотреть спектакль полностью, для этого нужно прийти на него несколько раз, чтобы побывать в каждой комнате и увидеть все проявления личности героини. Этот прием позволяет включить внимание зрителя, поскольку ему приходится вдумчиво слушать текст, представлять, что происходит в других, скрытых от него пространствах, и собирать фрагменты действия в целое.

Е. Левина (Она), Е. Казаева (Она).
Фото — архив театра.

Я оказалась в комнате с Ольгой Гардер, и по ее внешнему виду, способности держаться и мощной исходящей от нее энергии сразу стало понятно, что она играет героиню, которая вышла замуж по расчету: кроме любви можно выбрать уважение, стабильность, определенную свободу и высокий уровень жизни. Ее рассказ — четвертый, поэтому актрисе какое-то время приходится играть без слов, но ей так точно удается поймать состояние, что кажется — она действительно вспоминает истории, звучащие где-то рядом. Память для героини Гардер вещественна: вот она достает коробку от духов, в ней лежат билеты в кино, которые дарил ей Денис (первый мужчина), она долго его игнорировала, поэтому в кино с ним не ходила, но билеты аккуратно складывала в красивую коробку, и они до сих пор там. Вот она вытягивает из дивана галстук, потом еще один, и еще: Виктор, ее третий мужчина, носил ужасные галстуки, поэтому первым подарком ему был хороший галстук, и эти галстуки как будто все, что у нее осталось от него и их общего прошлого. Пожалуй, в героине Гардер больше всего чувствуется разлом — тотальное несоответствие между внешним благополучием и внутренней неустроенностью, одиночеством, ощущением несбывшихся надежд и неудавшейся жизни.

О. Гардер (Она).
Фото — архив театра.

Интересно, что в последней, пятой ипостаси всего этого нет: Валерия Коршунова играет героиню спокойной, расслабленной (удивительный и внезапный переход от роли Гардер), ее хочется назвать домашней, как будто все, что было прежде, она оставила позади. Ее часть истории связана с пятым мужчиной: она встретила его случайно, потом познакомилась с его 13-летним братом Ваней, который в детстве получил травму и теперь почти ничего не может делать самостоятельно, и стала проводить с ними много времени. Уже с упоминанием этих персонажей все оживает, пространство снова распахивается, действие происходит в центре сцены, где за большим обеденным столом Она и Ваня играют в шахматы. Роль Вани исполняют остальные актрисы (и это одно из лучших решений в спектакле): они садятся друг к другу на колени, кто-то стоит позади, кто-то сбоку, их руки переплетаются, так они создают коллективное тело — мальчика, который ограничен в движениях, но столько всего знает и так тонко чувствует мир, что превосходит многих взрослых. Текст постепенно тоже переплетается и запутывается, актрисы произносят и свои реплики, и чужие, звучит много голосов, и уже неважно, где чей — какая-то женщина, какие-то мужчины, — в этих метаниях должна наступить определенность: что дальше — жизнь или смерть?

Н. Денщикова (Она).
Фото — архив театра.

В спектакле, так же, как и в повести, два финала, и оба они мелодраматичные, автор здесь никому не оставляет выбора. На протяжении действия из мелодрамы удается выныривать, потому как литературность (рассказывание истории) создает дистанцию между актрисами, и вместе с ними — со зрителями и текстом. Финалы эту дистанцию стирают, но и в этом есть свое очарование. Театр откликается на запрос зрителя отвлечься от рутины и прожить чужую историю как свою, сопереживая, сочувствуя и, конечно, надеясь, что счастливые развязки возможны.