О лаборатории «Experiment 123» в Прокопьевском драматическом театре

«Поиск героя» — именно такой в этот раз была тема лаборатории «Experiment 123», которую Олег Лоевский ежегодно проводит в Прокопьевске. Театр, конечно, всегда занят поиском героя, близкого и понятного зрителю, но, пожалуй, сложнее всего оставаться чувствительным к тому, каким видит мир современный подросток. Лаборатория, подтверждая свое название, стала исследованием, позволив не только проверить на сцене тексты и познакомиться с новыми режиссерами, но и, что еще важнее, «прощупать почву» — узнать, совпадают ли представления взрослых с тем, какими подростки видят самих себя и что действительно их волнует.

Эскиз «Френдзона», режиссер Михаил Лебедев.
Фото — пресс-служба театра.

Открылась лаборатория эскизом по пьесе Олжаса Жанайдарова «Френдзона», в которой герои выясняют отношения внутри любовного квадрата. Оля любит Кирилла, Кирилл любит Дашу, Даше нравится Сергей, и Сергей отвечает ей взаимностью, но Кирилла она тоже не отпускает, держит в той самой «френдзоне». В этой четверке Оля и Кирилл сначала выглядят жертвами, потому что с их чувствами никто не считается. Но расстановка сил меняется после того, как Кирилл выкладывает в Сеть интимные фотографии Даши и начинает встречаться с Олей. Даше приходится уйти из школы, Сергей проигрывает боксерский поединок Кириллу, и теперь уже они оказываются жертвами. Михаил Лебедев преобразил пьесу, написанную в стилистке «новой драмы», средствами, которые позволили сделать ее более фантазийной. Действие развернулось в театральном буфете — светлом пространстве с колоннами и зеркалами, оно задало тон, и в этой жесткой истории вдруг обнаружилось наивное и смешное. Например, когда Даша (Елизавета Левина) знакомилась с Сергеем (Михаил Дмитриев), он подносил к ней большой вентилятор, раздувающий волосы, и казалась, что она влюблялась в него именно поэтому — с ним чувство свободы и ветер в волосах. Или когда Оля (прекрасная работа Валерии Коршуновой) преследовала Кирилла (Юрий Левин), она пряталась за высокими фикусами: горшки с ними держала в руках, а потом, когда обнаруживала себя, все также с этими горшками подходила к Кириллу. Страшное тоже показывалось через театральное, игровое, без лишнего натурализма: например, когда Кирилл избивал соперника, Михаил Дмитриев, играющий Сергея, мазал лицо красной краской и спокойно произносил текст. Режиссер намеренно использовал наивные приемы, поскольку они позволили смягчить ситуации и сделать героев более привлекательными для зрителей, которые смогли посмотреть на них не как на «других», а с позиции «они такие же, как и я».

Эскиз «Китайское печенье», режиссер Александр Гошуков.
Фото — пресс-служба театра.

В эскизе Александра Гошукова по пьесе Марии Бердинских «Китайское печенье» был показан один день из жизни школьницы Ани Васильковой (Екатерина Казаева), на которую обрушились неприятности. Сначала она получила двойку по английскому, потом ее вместе с одноклассницами завуч застукала за курением вейпа. Подруги, чтобы избежать проблем, свалили вину на Аню, поэтому только ее маму вызвали в школу, и мама, конечно же, ее отчитала. Проблем стало еще больше, когда вдруг начали сбываться предсказания из китайского печенья, которое Аня принесла в школу. Героиня обнаружила, что может исполнять чужие желания, но это происходило случайно, помимо ее воли, и ее волновало, а кто исполнит ее желания? Александр Гошуков поставил пьесу как череду быстро сменяющих друг друга эпизодов — такой театральный комикс, в котором было много чего придумано. В каждой следующей картине появлялись новые персонажи (в эскизе участвовало 19 человек: кроме артистов театра — студенты колледжа) и возникали новые обстоятельства. То вдруг на сцену выходил хор школьников, исполняющий песню «Double Trouble» из «Гарри Поттера», то — корейский актер с преследующей его армией фанаток. Но в потоке этих событий оказалось сложно определить, что здесь все-таки главное. Иногда смешное выдвигалось на первый план — например, знакомство Ани с актером дорамы, — а серьезное — разговор героини с мамой, когда Аня наконец-то была замечена и услышана, — как будто был пропущен. Финал решался так, словно мама (Светлана Попова), до этого строгая деловая женщина, превращалась в добрую волшебницу, готовую унести Аню в сказочную страну и исполнить все ее желания, и это не позволило ему прозвучать как что-то действительно важное.

Эскиз «Отрочество», режиссер Анна Потебня. Фото пресс-службы театра.
Фото — пресс-служба театра.

Анна Потебня сделала эскиз по пьесе Ярославы Пулинович «Отрочество», написанной по мотивам одноименной повести Л. Н. Толстого. В центре действия Николенька Иртеньев, он переживает смерть матери, а другие (и сверстники, и взрослые) не обращают на него внимания. Он остается один на один со своими чувствами и не понимает, как ими управлять и что делать, чтобы было не так больно. В эскизе, поставленном на Малой сцене, все, что происходило с героем, было похоже на темный, вязкий сон — действие двигалось медленно, монотонно. Николенька, прекрасно сыгранный Олегом Лавровым (артисту удалость передать незрелость, наивность главного героя и желание всем доказать, что он уже большой), свободно перемещался во времени и пространстве. Сначала он наблюдал за похоронной процессией, потом оказывался в комнате с братом, которому говорил о том, как всех любит, потом подслушивал спор отца и матери по поводу переезда в Москву, и так далее. Ольга Гардер играла Наталью Иртеньеву так, будто она предчувствовала скорый уход и хотела сделать все, чтобы помочь сыну справиться с потрясением, поэтому в дальнейшем приходила ему в видениях или в образах других людей. Остальные взрослые не проявляли к Николеньке участия, поэтому представлялись ему не вполне живыми: одеревенелый отец (Сергей Жуйков) и бабушка (Алевтина Серебрякова), похожая на фарфоровую куклу. Живым, и поэтому страшным, был St. Jerome (Дмитрий Ячменев) — учитель с садистскими наклонностями, вместо книг с изяществом вынимающий из портфеля плеть, молоток и щипцы. Режиссер довела героя до середины пьесы, Николенька постепенно из счастья опускался на дно отчаяния, в финале эскиза он, плачущий после того, как его высек учитель, засыпал на коленях у матери из его видений. Перелом, который должен был с ним произойти и привести к разрешению ситуации, пока что остался за пределами действия, и можно было только фантазировать по поводу того, каким герой проявится в своем бунте против равнодушия окружающих.

Эскиз «Эльфы, орки и другие жители Вологды», режиссер Фамил Джавадов.
Фото — пресс-служба театра.

Завершилась лаборатория эскизом Фамила Джавадова по пьесе Анны Гейжан «Эльфы, орки и другие жители Вологды», которая в прошлом году вошла в шорт-лист «Маленькой Ремарки». В пьесе эльфы — это дети и подростки, а орки — взрослые, и им сложно найти общий язык. Подростки, 17-летний Пашка и его друзья, боятся взрослеть, потому что не хотят превращаться в людей, которые уезжают из Вологды в Москву и Питер, или в орков — они живут по схеме «работа — дом» и ничем не интересуются. У Пашки перед глазами пример: отец-орк, который уже много лет не может пережить смерть жены, пьет водку и рычит на окружающих. Фамил Джавадов поставил эскиз на большой сцене, где показал мир, лишенный быта и распахнутый во все стороны. Кроме белого задника, зеленого ковра-лужайки и «лампочки Ильича», на сцене ничего не было. Волшебство создавалось с помощью света, который окрашивал сцену в разные цвета, в зависимости от состояния действующих лиц. Эльфийская природа Пашки, Ангизы и Вани (Вадим Пестерников, Юлия Попова, Данил Бударев) проявилась в острых ушках и белых костюмах, а «орковость» отца Пашки (Константин Тимофеев) — в ирокезе, черной майке-алкоголичке, черном спортивном костюме, храпе, слышном за пределами «квартиры», замкнутости и неспособности с кем-либо выстроить диалог. Еще один персонаж в этой истории — Лиза (Наталья Денщикова) учительница физики, подруга Пашкиной матери и их семьи. Лиза — фея, поэтому у нее блестки на лице, аккуратно уложенные локоны, пышная юбка, палочка-указка в руке, речь размеренная, но с нажимом. Режиссер, вероятно, отталкивался от внешней выразительности персонажей, но некоторая их шаблонность усугубила несовершенства, которые есть в пьесе. Например, героям-подросткам по 17, но они разговаривают и ведут себя так, будто им 10 или 12, и от этого непонятно, к зрителю какого возраста они обращаются. Кроме того, текст часто, особенно в репликах Лизы, звучит назидательно, через нее автор упорно втолковывает мысль о том, что все зависит от человека, и Пашка, кем бы ни стал, останется Пашкой. В эскизе эта интонация сохранилась, и было ощущение, что она уносит в прошлое, в советский ТЮЗ, где со сцены обязательно надо было все объяснить.

Эскиз «Эльфы, орки и другие жители Вологды», режиссер Фамил Джавадов.
Фото — пресс-служба театра.

Обсуждения после эскизов показали, что подростки откликаются на то, что интересно придумано, им нравится следить за тем, как герои перемещаются в миры, оторванные от реальности, будь то мир сновидений или мир, где обитают фантастические существа. А темы, которые их интересуют, остаются прежними: дружба, отношения с родителями, первая любовь, одиночество, переживание травмы. Нужен только герой, который на своем примере покажет, что со всем можно справиться, и будет говорить честно, открыто, общаясь со зрителем-подростком на равных, без лишних нравоучений.