«Симулятор школы».
В рамках Международного летнего фестиваля искусств «Точка доступа».
Режиссер Петр Куркин, драматург Екатерина Кулакова.

Меня выгнали из школы в десятом классе. Было бы странно не признаться в этом в начале текста, обреченного на то, чтобы стать очень личным. Школа для меня — место, в которое совсем не хочется возвращаться.

В 2019 году в рамках образовательной программы «Точки доступа» состоялась лаборатория, одним из эскизов которой был «Симулятор школы» Петра Куркина. Тогда после показа я испытала сильный катарсический эффект и как будто освободилась от всех событий десятилетней давности. Эмоциональное подключение было в разы важнее исследовательского интереса и всего прочего, так что не все подробности эскиза я помню одинаково хорошо. Весь этот монолог не ради красного словца и не только потому, что я хочу оправдаться за первое в своей жизни повествование от первого лица, но потому, что хочу подчеркнуть свою ангажированность.

Сцена из спектакля.
Фото — Александр Игнатович и Полина Назарова.

Как это устроено: перед входом в класс каждый зритель проходит короткое анкетирование на предмет своей школьной жизни, в ходе которого должны быть выявлены особенности поведения, присущие донору в его школьные годы. Чем подробней и откровенней вы отвечаете на вопросы перформера — тем выше вероятность разглядеть в одном из них своего клона. Точно не вспомню реалии эскиза, но по внутренним ощущениям он был лишен такой почти антиутопической интонации в разговоре один на один, как это сделано в спектакле. Или «мэтч» с актрисой Наташей Слащевой, которая стала моим клоном в эскизе, был настолько стопроцентный, коммуникация между нами возникла так скоро и была такой дружеской, человеческой, что оказалась сильней внешней формы, где интервьюер отстранен от донора условной ролью.

В этот раз «четвертая стена» между мной и моим собеседником пролегла сразу же и была обусловлена в том числе и вполне бытовыми вещами. Я в маске, он без маски, он играет не вполне человека, а скорее робота, реагирующего на мои вполне человеческие истории механическими движениями. Именно этот разговор задал вектор моей функции в проекте в сторону зрительской. Достаточно быстро найдя своего клона и тайно мечтая помочь высокочувствительной девочке Даше, переживающей буллинг со стороны одноклассников, я, подобно сидящему в темном зале зрителю, настолько поверила в то, что вторая реальность — первая, что хотела ворваться в диалог и заступиться за саму себя, то есть за Дашу, но сделать этого не могла. Многим из моих знакомых, сходивших на спектакль, удалось постичь всю партисипативность проекта на собственном примере, принять непосредственное участие в диалоге одноклассников, получить по голове тайной запиской, брошенной с задней парты, дать совет своему клону. Возможно, это именно то, что отличает спектакль от эскиза. Меня же охватило чувство неловкости, чувство нарушения личных границ перформеров, не позволившее подглядывать в телефоны и рыться в тетрадках, лежащих на школьной парте. Вполне возможно, что подобные этические сомнения миновали тех, кто был «приглашен» в соучастники процесса, кому было намеком дозволено подглядывать.

Сцена из спектакля.
Фото — Александр Игнатович и Полина Назарова.

Зато особенную радость мне доставила фигура спасителя, введенная в сюжет с моим клоном. Просто реализованное в реальности терапевтическое задание психолога, рекомендующего внедрить в негативное воспоминание прошлого некого человека, который может повлиять на ход событий, изменить его или просто поддержать тебя, когда никто не смог этого сделать.

Как я писала и в тексте двухлетней давности, в классе обнаруживаются общеизвестные типы вроде условной «белой вороны», «ботаника», «заводилы» и так далее, действующие в рамках этих своих типических черт. Ну а если истории попавших на показ зрителей окажутся слишком нейтральными для изощренных перипетий, у проекта есть завидная опора — это Юля Осеева, ведущая для 11-го класса урок по литературе. Поймала себя на мысли, что не всегда мне хотелось следовать за учениками, выходящими за периметры класса «повыяснять отношения» или «сходить в медпункт», потому что мое внимание стопроцентно держала Юля. На уроке такого учителя действительно чувствуешь себя открытым ко всему новому, активным и готовым рьяно схватиться за познание мировых истин. Словом, это учитель мечты с ответами на все твои экзистенциальные вопросы, пропускать уроки которого было бы просто преступлением.

«Симулятор школы» может восприниматься как чисто исследовательский проект (театральный сериал продолжается и в онлайне, когда зрители покидают пространство класса), но также может оказать и уникальный в своем роде терапевтический эффект. Но еще важно, что здесь зритель, оставаясь в позиции субъекта, для себя же самого становится объектом, одновременно наблюдателем и предметом наблюдения. Предельно интересно, что происходит в этот момент с нашим восприятием: во-первых, мы отчаянно пытаемся идентифицировать «себя» (если этого не произойдет, останемся только в роли вуайериста), во-вторых, происходит нечто вроде двойного отчуждения, мы смотрим на «себя» и на то, как мы смотрим на себя. Реальность может расщепляться и у актера, но если наши документальности совпали, если его и мое типическое наложились друг на друга, то произойдет взаимно-дуальный терапевтический эффект, как и случилось у меня после эскиза. Спектакль же просто вызвал повторный импульс к рефлексии, но не дал возможности по-настоящему стать соучастником.

Сцена из спектакля.
Фото — Александр Игнатович и Полина Назарова.