О новой программе «Пусть всегда будет солнце» в Цирке на Фонтанке.

В цирке на Фонтанке новая программа. После сюжетной пантомимы «Бал у Чинизелли, или 1001 Золушка» Росгосцирк представил петербургской публике шоу «Пусть всегда будет солнце», созданное в проверенном десятилетиями жанре дивертисмента. Этот спорный ход, возвращающий на арену стремительно устаревающую зрелищную форму, оправдан стратегически. После новаторской «Золушки» полезно было чуть отступить назад, вернуться к привычной зрителю номерной структуре с обязательными обезьянками, медведями и собачками.

При этом продюсеры Вадим Гаглоев и Олег Чесноков не изменили своей установке на лучшее в мире цирка по форме: к участию были приглашены настоящие мастера своего дела. Успех этому дивертисменту гарантирует его совершенно звездный состав. А выдающийся статус ему придает еще одно обстоятельство: впервые после 25-летнего перерыва на российский манеж в рамках полноценной программы вышел легендарный клоун Олег Попов.

Именно участие Попова в шоу предопределило выбор дивертисмента как формы представления. Трудно себе представить, что этот клоун со сложившимися художественными взглядами смог бы продемонстрировать свою органичность в рамках других зрелищных форм. Строго говоря, это и не нужно: имя Попова ассоциируется с советским цирком, когда трюк, и по возможности рекордный трюк, был главной составляющей любого номера.

Режиссуре в условиях дивертисмента приходится тяжело. Ей отведено минимальное межномерное пространство, и к чести режиссера Виталия Салтыкова — он сумел выжать из этого пространства максимум возможного. Отказавшись от довлеющей роли циркового кордебалета, Салтыков заменил его на трогательную группу дзанни — цирковых музыкантов, или музыкальных цирковых. Одетые в белоснежные костюмы, которые вскоре начинают светиться изнутри, Пьеро и Коломбины плавно двигаются по манежу и зрительному залу и, словно творя волшебство, что-то наигрывают, чуть-чуть жонглируют, в антрактах показывают на манеже чудеса, в финале завлекают детей в манеж. Их существование отсылает зрителей к сюжетным спектаклям и позволяет надеяться, что находки «Золушки» будут иметь продолжение и не останутся единственным достижением обновленного Цирка Чинизелли в жанре циркового спектакля.

Канатоходцы Волжанские.
Фото — Г. Поляк.

Вертящаяся крошечная каруселька увлекает зрителя в мир детства, а голос Олега Попова погружает в историю про сны: «Однажды мне приснился такой необыкновенный сон, что утром я проснулся совершенно счастливым человеком. Первое, что я увидел, была карусель… Карусельные лошадки помчались во весь опор, словно забыв о своей неподвижности. Замелькала жизнь картинками…» И так же, картинками, в каждой из которой своя история, свой образ, мелькает представление на манеже.

Юрий Володченков выступает в раритетном нынче номере высшей школы верховой езды, управляя лошадью верхом, совершенно без поводьев, шпор и кнута. Его конь не прядет ушами, не косит глазами от напряжения. Володченкову достаточно лишь махнуть в нужную сторону или прищелкнуть пальцами, и его четвероногий партнер резво следует указаниям. Все это происходит на хорошем темпе, с настроением и азартом. Классические элементы верховой езды облачены в цирковую форму. Известный во всех придворных школах верховой езды трюк каприоль — прыжок лошади на двух ногах, при котором задние вытягиваются назад, — наездник, к восторгу публики, умело выдает за умение лошади скакать на скакалке.

Конный цирк, определивший уже почти двести лет назад цирковое пространство в виде круглого манежа, представлен в этом шоу на удивление достойно. Помимо Володченкова в представлении заняты Аида Гаджимирзаева и Вадим Колодочкин, выводящие в дрессуре на свободе восемь русских верховых и одного ахалтекинца. Невероятно красивые вороные верховые кружатся под беспроигрышную музыку вальса Евгения Доги, вышагивают по барьеру, встают в едином порыве на дыбы. Самый талантливый из них даже умудряется провальсировать на задних ногах целых два оборота. Цена этих умений белой пеной остается на манеже — головоломные трюки русские верховые большую часть номера выполняют в жесткой пристежке трензеля к нагрудной упряжи, которая хоть и создает изящный изгиб голов, но совершенно не по нраву большинству четвероногих артистов. При всех непреодолимых на сегодня огрехах, в недавно созданном номере Гаджимирзаевой и Колодочкина скрыт большой потенциал: не самые простые в дрессировке русские верховые чрезвычайно эффектны на манеже и уже в достаточной степени обучены для того, чтобы демонстрировать эволюции экстра-класса.

Не менее замечательны достижения дрессуры семейства Яровых. Их молодые, также недавно взятые на обучение медведи непринужденно кувыркаются, танцуют, катаются на скейтбордах и мотоцикле. Исполняя пока довольно простые номера, они ведут себя на манеже с подкупающей легкостью. Дрессировщики при этом выводят на первый план именно достижения своих мишек, а сами будто намеренно отступают в тень, делая вид, что лишь сопровождают их по дороге на манеж и обратно. Примечательно, что в их труппе есть как хромой от рождения, но от этого не менее артистичный медведь, так и пока пугающийся публики начинающий медвежонок.

Номера с собачками и обезьянами исполняют Ольга Ван Ю Ли и Сергей Стрелецкий. И за обоими номерами тянется шлейф недодуманности образа. В первом отделении на манеж выбегают шесть бесшабашных доберманов. Те, кто держит доберманов дома, знают, что собаки эти не очень-то любят дрессуру. Знатоку понятно, что дрессировщики добились от туповатых доберманов почти сверхъестественного, но для обывателя в этом номере нет ничего необычного. Номеру не хватает выстроенной режиссуры, при которой заиграл бы выразительный и необычный в цирке экстерьер собак, которые, к слову сказать, являются прямо-таки лучшими образцами своей породы, а дрессировщики освоили бы какую-то роль в этом нехитром номере. Хороший номер с обезьянами во втором отделении также не выстроен на визуальном уровне. В истории, разыгрываемой в портовой таверне под аранжированную «Моя бабушка курит трубку», обезьяны вроде должны быть матросами, но одеты они при этом в леопардовые костюмчики, дрессировщик носит не китель, а фрак, а завлекаемая им девушка — платье кабаретной стриптизерши. Стоит лишь переодеть всех участников, и отличный сам по себе номер заиграет, как бриллиант в хорошей оправе, и на манеже будет настоящая морская история с красавцем капитаном, обворожительной незнакомкой и командой отвязных матросов. Гимнастический жанр представляет Яна Сердюкова, замечательно разыгрывающая роль билетерши, которая в неразберихе, возникающей из-за незадачливого зрителя, проникшего на манеж, оказывается пристегнута к страховке. Вроде бы по ошибке билетерша взлетает под купол цирка к трапеции, но быстро справляется с новым положением, сбрасывает красную униформу и начинает проделывать на раскачивающейся трапеции совершенно умопомрачительные трюки.

Однако, какими бы ни были эти и многие другие артисты, качественно отрабатывающие свои номера, уровень дивертисмента определяют артисты ультра-класса, на которых обычно и делается ставка. Приглашая в качестве главной звезды Олега Попова, продюсеры шоу пополнили звездный список артистов двумя коллективами, чей авторитет в мире цирка находится высоко за облаками, и обеспечили тем самым выдающийся уровень всего представления.

Под занавес первого отделения выходят на манеж канатоходцы Волжанские. Вот уже несколько десятилетий этот коллектив выступает на своем, совершенно уникальном, оборудовании, позволяющем прямо во время номера закреплять трос не только горизонтально, но и под разными углами по отношению к манежу. Канатоходцев вообще никогда не было много, а хороших канатоходцев тем более. Эти рыцари манежа без страха и упрека, продолжатели одного из самых древнейших направлений зрелищных искусств всегда на особом счету. Волжанские в этом смысле коллектив выдающийся: раз за разом они проходят по тросу, показывая трюки один сложнее другого. За проходом нижнего с девушкой на голове следует проход нижнего, удерживающего на зубном креплении стоящую на пуанте верхнюю девушку. Волжанские двигаются по канату в двойной, а потом в тройной колонне; в двойной колонне с завязанными глазами как у нижнего, так и у верхнего; катаются на моноцикле, на коньках, причем на коньках даже в двойной колонне. Работа на пределе возможного не всегда позволяет обойтись без незапланированных срывов. Но Волжанские умеют и сознательно дать публике понять, насколько невозможно то, что они делают. Кульминацией номера становится проход канатоходца с веером по канату, натянутому под каким-то под каким-то немыслимым для движения вверх углом. Ноги его скользят, площадка кажется недостижимой, мимо руки партнера он промахивается, виртуозно проделывает трюк с падением, хватаясь в последний момент за трос. Зрители вздрагивают, сетуют на то, что артист устал, уже готовы примириться с невыполненным трюком. Но в цирке не бывает неудач, и с третьей попытки под восторженный рев публики канатоходец, конечно, забирается на верхнюю площадку.

Фото — Г. Поляк.

Номер акробатов на подкидных досках Вячеслава Черниевского не менее замечателен. Мелькнув на открытии Цирка Чинизелли, Черниевские привезли в новую программу тот же номер, однако придали ему совершенно иной вид. Вместо полосатых костюмов не то веселящихся заключенных, не то матросов в самоволке, они оделись во фраки с белыми манишками, сменили шансон на свинг, и их номер вдруг превратился в разудалую вечеринку удачливых гангстеров со стилем и вкусом. Три, четыре и даже пять сальто, сальто на перш с креслом, сальто на моноходуле, сальто в перш на кресло, которое в свою очередь держит второй, стоящий в перше у нижнего, и немыслимые комбинации вращений… номер Черниевских — это один сплошной трюк, исполненный в потрясающем темпе, с удалью и мастерством.

На фоне высококлассных цирковых артистов настоящим авторитетом и истинной звездой выступает, конечно же, Олег Попов, ради которого и благодаря которому собиралась программа этого дивертисмента. Он — не столько гарант качества всего шоу, сколько гарант возвращения к лучшим достижениям советского цирка. Взрослые зрители, видевшие когда-то Олега Попова в лучшие его годы, ведут в цирк своих детей и восторженно шепчут им: «Это Попов, Попов!» И затихающие дети пытаются вникнуть, что же в этом человеке в клетчатой кепке особенного.

Попов не показывает ничего грандиозного, никаких трюков, которые были в его репертуаре раньше. Он словно сознательно стремится к максимальной простоте образов: помогает утратившей завод кукле начать жонглировать, возвращает к жизни бабочку, убитую злым проходимцем, спасает спускающуюся из-под купола цирка на парашюте милую пятнистую крысу и умеет дружить с солнечным лучиком.

Если принять во внимание, что Олег Попов впервые вышел на манеж в 1951 году, то любые подсчеты дают в итоге невероятный для активных выступлений возраст и не менее удивительный стаж артиста цирка. На Попова идут как на легенду, а легенда не бывает с изъянами и не подлежит критике. Груз лет и статус легенды дают Попову, казалось бы, карт-бланш: что бы он ни делал, как бы ни выступал, российская публика будет принимать его восторженно. Однако успех его реприз, словно пришедших из далекого детства, в другом. В их лиричной, почти утрированной простоте видится вызов нашей жизни, в которой все меньше места простым добрым чувствам.

В финале представления Олег Попов показывает свой самый знаменитый номер «Лучик». Этому номеру бог весть сколько лет. Но в Петербурге он звучит совершенно пронзительно под другую, не ту, что раньше, музыку: Попов приручает Лучик под звуки саксофона, который выводит знаменитую мелодию Фрэнка Синатры «Мой путь». Текста нет, но если его вспомнить, номер обретает совершенно иную драматургию:

Вот уже близок конец,
Вот передо мной финальный занавес,
Друг мой, я скажу это прямо,
Я остаюсь при своем мнении, в котором я уверен.

Я жил со всей полнотой,
Я исходил все дороги,
И все, что только мог,
Я делал по-своему.

Сожаления, у меня их немного,
Настолько, что они не заслуживают упоминания,
Я делал то, что должен был сделать,
И честно выполнил все.

И встает перед глазами весь путь самого Попова, молодого, бешено популярного в Советском Союзе и на Западе, завоевавшего своего «Золотого клоуна» в Монте-Карло, желавшего остаться в своей стране, но вынужденного покинуть ее на долгие годы. И вот спустя четверть века он стоит здесь, на арене петербургского цирка, под овации восторженной публики. Песня «Пусть всегда будет солнце» в финале представления звучит завещанием Олега Попова цирку будущего. В свои 85 лет он выходит на манеж, раз за разом подавая пример служения цирку и верности однажды выбранному пути.

Новое представление в Цирке Чинизелли высоко поднимает планку номерного цирка и является почти образцовым дивертисментом. От представления к представлению видна работа, которая все еще идет над всеми номерами и общей направленностью действия. Есть надежда, что когда-нибудь закрутится зеркальный шар, размещенный над форгангом, что номер с обезьянами станет совершенно «морским», что униформа перестанет мешать музыкантам завлекать публику, в особенности детей, в действие в начале, в антракте и в конце представления, и что Олег Попов выведет на новую репризу свою совершенно замечательную собачку Чудо.