Пьер Бомарше. «Женитьба Фигаро».
Комеди Франсез (Франция).
Режиссер Кристоф Рок
Комеди Франсез — такая же точка отсчета для французского театра, как температура замерзания воды для шкалы Цельсия. Каждый, кто играет или ставит на этой овеянной многовековой славой сцене, автоматически получает признание. Комеди Франсез уже не столько театр, сколько живой музей театрального искусства: невозможно представить его репертуар без пьес Расина, Мольера, Бомарше, они ставятся снова и снова. В этом году пришла очередь «Женитьбы Фигаро».
История постановок пьесы Бомарше в Комеди Франсез началась в 1784 году. Режиссер Кристоф Рок пытается взглянуть через классический текст на мир, очень бережно обращаясь с этим текстом.
В черном пространстве висят холсты, на которых изображены кресло (слева), кровать (по центру), а когда лучи софитов просвечивают их насквозь, за ними обнаруживаются точно такие же реальные предметы. Двери — ширмы из холста, которые падают вниз. Актеры перепрыгивают через них, дополняя ритмический рисунок спектакля перестуком каблуков. Кажется, в этой постановке все призвано создать атмосферу легкости и непринужденности: персонажи выбегают в зал, а после своих реплик могут назвать все происходящее Санта-Барбарой, топнуть, вполне современно цокнуть языком или причмокнуть, а в финальных сценах появляются карнавальные персонажи…
И тут память услужливо предоставляет слова Ролана Барта из статьи 1955 года «Два мифа молодого театра»: «Поскольку все искусственные приемы установки декораций сегодня уже исчерпаны, поскольку модернизм и авангард уже успели нас пресытить переменами на глазах у публики… то поневоле пришлось обратиться вверх, к последнему еще не занятому пространству… В спускании мебели с потолка якобы проявляется особая непринужденность, гармонирующая с живой и непочтительной атмосферой, которая традиционно ассоциируется с комедией дель арте. Разумеется, стиль — это почти всегда алиби, он служит скрадыванию глубинных мотивировок пьесы…».
Как ни странно, содержание этого спектакля Кристофа Рока — со вкусом сделанного, точно выверенного, с отличной работой актеров — исчерпывается тем, что здесь найден свой стиль, «который все извиняет, от всего избавляет, и, прежде всего, от исторических размышлений». Этот спектакль будто законсервировал театральную ситуацию 50-х годов, о которой писал Барт. Но, возможно, это действительно все, что можно было сделать в театральном музее Комеди Франсез при постановке пьесы двухвековой давности.
Становится понятно, почему французские режиссеры и критики отрекаются от своей альма матер. Тенденции развития нынешнего французского театра прямо противоположны тому, что было показано в «Женитьбе Фигаро»: режиссеры отказываются от декораций, выстраивают сложные световые и звуковые партитуры, а актеры используют минимум внешних выразительных средств.
P. S. По иронии судьбы на сцене-студии Комеди Франсез сейчас идет спектакль «Эскиз к портрету Ролана Барта», материалом для которого стали книги «Мифология» и «Нулевая степень письма».
Думаю, кстати, самому Барту спектакль бы очень понравился. Чем? Саморефлексией жанра. Лично мне не хватало смеха, актеры дурачились как-то вполноги. Впрочем, это была репетиция. А разве то, что все в конце концов оказались в потемках, пройдя земную жизнь кто до половины, а кто и дальше, ну, разве это не грустно?
Если режиссер через классический текст глядит на мир, то все-таки классический текст вступает в какие-то отношения с реальностью? как-то с трудом верится в абсолютную бессодержательность, будь то содержательность на уровне рефлексии относительно традиций.
Я не углядела там ничего кроме того, что французские актеры изящны и легки — как французские актеры…
там есть иллюзорность, мнимость всего и вся, поддержанная той же сценографией, но воплощенная так непринужденно и легко, растворенная в материале, что ее никто и не замечает…
Спасибо, Таня. про мнимость как минимум уже интересно 🙂
Да, некоторое ощущение «музейности» было. Но в этом театре, несомненно, есть своя магия. Лично мне было интересно смотреть «Женитьбу Фигаро» — как образец классического французского театра, театра слова, который помнит свою генетическую связь с классицизмом и изящно ее прочерчивает. В котором всё – сценография, музыка, актерская игра, пластика, – кажется, направлено на то, чтобы приобщить зрителя речевому потоку, волне французской речи — музыкальной, ясной, по природе своей выражающей высшую гармонию. Разве не поразительно слышать, как звучит Бомарше в оригинале — особенно после версий «Женитьбы Фигаро» В. Крамера и К. Серебренникова? Нет-нет, против этих режиссеров ничего плохого не имею в виду, просто их спектакли наложили свой отпечаток на пьесу, в моем зрительском сознании (о телеверсии спектакля В. Плучека деликатно умолчим). А, оказывается, Бомарше (по звучанию!) не ироничный, не ёрнический, он нежный, акварельный, прозрачный. Скажем, романс, который паж исполняет графине: в русских переводах он звучит так, что поставить это без издёвки сложно; а у французов это было искренне-наивно. Когда наши режиссеры ставят Бомарше, они пытаются усилить комизм, выразить его сценическими средствами. Тот же Крамер постоянно искал пластический эквивалент литературному тексту, то есть актерская пластика иллюстрировала этот текст (по-своему смешно и выразительно). А здесь было такое доверие к Бомарше, что не понадобились ни комические краски, ни особые мизансцены, усиливающие юмор. Речевой волне, хлынувшей в зал, по-моему, нельзя было противиться, она пленяла. И интересно, как у каждого из артистов складывались отношения с речевой партитурой. Почти у каждого был свой ритм. Граф произносил текст «прозаично», с долей сочности, а Марселина — будто это стихи.
И классицистская традиция вдруг проявилась убедительно и ненавязчиво. Дело не только в особом значении декламации, дело и в оформлении, и в психофизике артистов, и в художественном языке. Те же «плоскостные» декорации — ширмы, на которых изображаемый объект лишается живописного объёма, — от классицизма. Актеры Комеди Франсез издавна существовали на пустой сцене среди условных декораций, лишь обозначавших место действия (с чем так боролись те же французы, но уже натуралисты). Вот действие происходит в спальне графини — и сверху спускается декорация (этакая «табличка»), на которой изображена кровать. Здесь важен лишь знак. Так же и с садом: сначала это писаные декорации, где сад изображен в заведомо примитивном стиле, а затем появились животные (вырезанные из фанеры?): удивительные олени, словно сошедшие со средневековых панно, рога которых образовали ветвистый «лес», птицы…
Актеры с помощью режиссера находили такие моменты в спектакле, чтобы выразить серьёзные переживания, близкие к трагическим. Это касается, в первую очередь, графини. Её позы, жесты и интонации отсылали к высокому, почти трагическому, театру. Когда она лежала под ногами графа, умоляя его не причинять вреда пажу, в её пафосе не было фальши. Сама психофизика актрисы соответствует амплуа трагической актрисы. В распределении ролей словно читается французская традиция амплуа: люди знатного происхождения (граф, графиня) способны на высокие чувства, на патетику, и актеры, их играющие, высокие и статные. Слуги Фигаро и Сюзанна — невысокого роста и щупловатые.
Как ни странно, об этом спектакле хочется размышлять и говорить, хотя хотелось бы больше режиссерской смелости и фантазии.
Спасибо, Евгений Авраменко. Очень не люблю эту ноту снисходительности, которая почему то принята в России относительно искусства КФ. Это чудо, которое лишь кажется обыкновенным
женя — браво.
кажущиеся простота и безыскусность, которые дорогого стоят. на деле так всё точно продумано, так легко и изящно исполнено. эстетическое наслаждение.
Убедили, пожалуй. Согласна с Таней Джуровой. Это действительно арте-факт, как Летний сад: стоит и стоит. И пусть стоит. Они свое сохранили — мы свои академии — нет…
Откровенно говоря, был разочарован… Мне-то хотелось посмотреть «классический» спектакль Комеди Франсез, ну примерно так же, как иностранцы смотрят наш Малый театр — как диковинку. В классических декорациях, с буклями и т.д.
А если по-существу… Не понимаю, зачем ставить «Женитьбу» как буржуазную драму и потерять при этом весь юмор, искрящийся в пьесе. Поневоле все время боролся с сравнением этого спектакля со спектаклем театра Сатиры (с Мироновым и Ширвиндтом).
Из актерских работ отметил бы замечательного Судью!
Не знаю, может быть, Вы, Dik, видели спектакль Плучека вживую и он произвел на Вас иное впечатление, чем производит в телезаписи… По-моему, смотреть на А. Миронова в роли Фигаро просто невозможно. Остальные артисты тоже особого восхищения как-то не вызывают. А что касается спектакля Кристофа Рока, то, конечно, пушкинские строки «откупори шампанского бутылку иль перечти…» после него в голову не приходят, но его обаяние в другом. И что, роскошные павильонные декорации, пудреные парики и букли сделали бы «Фигаро» более классическим? Ведь режиссер и отнесся к пьесе как к классике: неспроста спектакль сочинен по образу музыкальной шкатулки: порой артисты делают изящные «кукольные» движения под нежный звон колокольчика. Словно мы открыли волшебный ларец, завели старинный механизм и смотрим на его действие. Пусть актуальность постановки, этого «сценического механизма», не бьет в глаза, но это все же и не археологическое ископаемое…
Видел и «вживую» неоднократно, уважаемый Евгений, и конечно, в записи. И в связи с этим, не разделяю Вашу «невозможность». Что касается «музыкальной шкатулки» — может быть Вы придумали свое впечатление? В этом спектакле нет Фигаро, нет Сюзанны (а у Плучека они были), есть Граф, и есть Графиня, но пьесу для них надо было брать другую — «Преступная мать» того же Бомарше.
Я видел и генеральный прогон, и собственно спектакль, и насчет «музыкальной шкатулки» вполне уверен. А что касается театральных предпочтений (Плучек ли, Рок ли) — это ведь личное дело каждого.
Конечно. Но «музыкальная шкатулка» — так красиво… А спектакль скучный.
Может быть, исторически так сложилось, что когда заходит речь о загранице, а уж тем более… о Загранице, то человек русский обуревается дичайшим интересом. Я не стал исключением, а стал обуреваем интересом. И что в итоге?!…
Разочарован.
Увидела в спектакле абсолютное упоение профессией и автором. Режиссер предложил рефлексию по поводу традиций самой же КФ — пожалуйста, с тем же блеском! Впечатления зрительские того же рода-стиля: эстетские, но не нагруженные «умозрением»…
В «Женитьбе Фигаро» надо играть, а не двери с потолка опускать и Барта поминать. Какая «легкость французских актеров»? Просто очень плохо играли!
Евгений, спасибо за оценку спектакля Плучека, сколько не пытался — не смог досмотреть, такая скука, я решил что у меня чувство юмора атрофировалось