В клубе Fish Fabrique Nouvelle состоялась творческая встреча с актрисой Небольшого драматического театра Ольгой Альбановой. Организаторы встречи, актеры НДТ, назвали происходящее «Ольга Альбанова. Family джем-сейшн», поскольку мероприятие посвящалось дебютному выступлению прекрасной актрисы в роли начинающей певицы, носило семейный, камерный характер, а общий стиль всего действа был дружеским, свободным, импровизационным.

У «Небольшого Драматического» особенная труппа, в ней каждый — личность, однако коллектив настолько сплоченный, что трудно выделить кого-то одного, чтобы, скажем, написать театроведческое исследование или актерский портрет. Труппа НДТ кажется единым артистическим организмом. С первого курса театральной академии я понимала: об этих актерах нужно писать. После спектакля «На дне» решила: писать стоит о Филипповой и Сквирском. После «Оркестра» не сомневалась: о Рябоконь. После «В Мадрид, в Мадрид» была уверена: мой герой — Уманов. Сейчас, пересмотрев недавнюю премьеру театра, «Три сестры», хочется говорить об Ольге Альбановой, о её Маше — необычной, без декадентского флера и необъяснимых странностей (как повелось в театральной традиции), красивой, но словно надорвавшейся женщине, негромкой в своей неуместной любви к контуженному Вершинину…

Впрочем, обо всем этом, может быть, еще потом и напишется, а сейчас несколько слов об Альбановой — певице, и о коротком вечере с ее участием — сумасшедшем, легком и беззаботном (но тоже ставшем своеобразным штрихом к портрету актрисы).

Вела мероприятие Татьяна Рябоконь. В черном коротком парике и уродливых толщинках она невозмутимо выдавала себя за располневшего, сильно «обабившегося», но не потерявшего музыкальный вкус Артемия Троицкого, который пришел представить зрителям свою новую протеже. Сама протеже долго не появлялась. После двух исполнителей, вызванных для разогрева, Лжеартемий вывел на сцену Альбанову в костюме Деда Мороза. Но это оказалась не Альбанова, а актер Уманов, который в роли коллеги по цеху был весьма убедителен.

Наконец, после всех шуток, гэгов и мистификаций появилась героиня вечера, тут же сняв атмосферу дружеского капустника. Ее программа началась с песни Булата Окуджавы «По смоленской дороге» (исполненной в реггей-аранжировке), потом были «Я несла свою беду» Высоцкого, что-то из репертуара Эдит Пиаф, а в завершение — казачий романс «Не для меня». Все композиции — в невесомых, ритмичных аранжировках, словно маскирующих грустную интонацию романсов и баллад. В исполнении Альбановой — кабаретная легкость, красивый низкий вокал, некоторая, казалось бы, насмешка над текстом песен («А беда на вечный срок задержалась»), да и над собой тоже, соединялись с какой-то печалью во взгляде и интонациях, с тихой грустью — скрытой, но не до конца, тщательно замаскированной, но то и дело дающей о себе знать…

Жаль, что дебютное это выступление было таким коротким, а звук иногда перекрывал вокал. Но Лжеартемий имеет музыкальное чутье, его протеже хочется видеть и слышать, ведь кто еще так легко, без ложного надрыва споет «Не для меня…».