О Международном биеннале циркового искусства. Часть первая

Международный биеннале циркового искусства под эгидой французского Национального циркового центра Archaos прошел в шестой раз с 9 января по 9 февраля в Марселе. В афише крупнейшего в мире фестиваля современного цирка в 2025 году были представлены 64 спектакля из Франции, Канады, Бельгии, Швейцарии, Бразилии, Великобритании, Австралии, Чили и Финляндии. Основные показы проходили в Марселе, в деревне шапито на берегу моря, но география биеннале охватывала фестивальные площадки всего Южного региона — от Фо-Сюр-Мера и Авиньона на западе до Ниццы на востоке и Бриансона на севере. Первая неделя фестиваля — эффектный пролог с большим количеством уличных спектаклей. Последний день — грандиозный финал с показами в старом порту и на главной пешеходной улице в Марселе. Посмотреть все физически невозможно, но то, что удалось — а это добрых тридцать спектаклей, — отражает основные направления, по которым движется современный цирк. О них — первый из четырех материалов «Петербургского театрального журнала».

Сцена из представления «Duel Reality».
Фото — Mark Smith.

«Duel Reality» («Двойная реальность»). Компания Les 7 doigts de la main. Режиссер Шана Каролль

Компания Les 7 doigts de la main известна даже в России. Канадский коллектив неоднократно приезжал с гастролями, участвовал в запуске московских проектов в духе «нового цирка». В его актуальной афише восемь спектаклей, а всего в послужном списке с 2002 года — более двадцати постановок. «Duel Reality» — последняя премьера коллектива, рассчитанная на показ в сценической коробке.

На входе в зал зрителям раздают синие и красные браслеты. На сцене — очерченный прямоугольник площадки с двумя китайскими мачтами и аллюзией на баскетбольный круг в центре. Ожидаемое спортивное состязание упаковано в соперничество «красной» и «синей» группировок, которое, в свою очередь, недвусмысленно восходит к противостоянию Монтекки и Капулетти. Джульетта из «синих», Ромео из «красных», а герцог — в полосатой рубашке хоккейного рефери. Борьба идет в духе боксерского поединка по раундам, зал «болельщиков» делится ровно пополам. Акробатические фрагменты — пирамиды, прыжки, полеты — чередуются с гимнастическими (в кольце или на пилоне) и жонглерскими. Соперничество и борьба идут за качество исполнения: кто круче съедет по китайской мачте, точнее бросит булаву. Дуэт влюбленных — это, конечно, акробатическое па-де-де; кормилица в гимнастическом кольце буквально роняет из рук свою девочку Джульетту; Меркуцио и Тибальд меряются силой и гибнут на подкидной доске; рефери разгоняет драки мастерским владением дьяболо. Фрагменты шекспировской трагедии узнаются пунктирно, большую часть спектакля занимают темповые акробатические эволюции двух кланов под стилизованные, но узнаваемые интонации танца рыцарей из прокофьевского балета. Очки «командам» засчитываются по реакции соответствующей половины зрителей, которых заводят и активно подогревают сами артисты, будто толпу фанатов на трибуне.

Сцена из представления «Duel Reality».
Фото — архив театра.

Драматическая невозможность быть вместе для Ромео и Джульетты явлена физически — тянущих друг к другу руки влюбленных уносят, выталкивают, подбрасывают и не дают соединиться. Но для абсолютной трагичности сюжета в цирке не те времена (то ли дело было в XIX веке). Красная рубашка убитого (на подкидной доске) становится шок-контентом для Джульетты, она стягивает с себя синюю майку, снимает цветные майки с окружающих ее артистов. Убитый воскресает, обнимается с убившим его «красным». Все остаются просто в черном. В финале зрителя ждет хеппи-энд с примирением кланов, объятиями и швырянием на сцену цветных рубашек артистами и браслетиков зрителями. Ромео парит в вышине на трапеции в лунном свете, к нему поднимается по человеческой пирамиде Джульетта. В последней сцене Джульетта поет — для цирковой артистки прямо очень хорошо.

«Ten Thousand Hours» («Десять тысяч часов»). Компания Gravity & Other Myths. Режиссер Лаклан Биннс

«Десять тысяч часов» цирковой компании из австралийской Аделаиды идет ровно час — большой таймер на заднике отсчитывает время с точностью до сотых долей секунды. Весь спектакль — это элегантный, пластичный дайджест по альтернативной акробатике, в которой чем причудливее эволюции тел, тем лучше. Электронный саунд и живая перкуссия формируют настрой спектакля. Физическое существо человека оказывается материалом спрессованного времени: тела, подвластные его ритму, падают, взлетают, переворачиваются, выстраиваются в колонны, балансируют в разных композициях, складываются вместе и вновь разъединяются. Импульсивное передвижение по сцене в самом начале оказывается провозвестником внезапно вырастающих и тоже движущихся двойных и даже тройных колонн, если артисты вдруг настигают друг друга или сталкиваются. Использование ручного эквилибра создает неожиданные визуальные композиции из перевернутых тел и частокола хореографически выстроенных ног в контровом свете. Простой реквизит спектакля состоит из несколько разновеликих передвижных кофров, которые в разных комбинациях служат опорой и препятствием, выстраиваются в пирамиды и цепочки.

Сцена из представления «Ten Thousand Hours».
Фото — Darcy Grant.

Кажется, что на целый час фантазии постановщиков не хватит, но режиссерское решение внезапно разворачивает спектакль в игровом ключе. Акробаты рассаживаются на лавки по периметру сцены, пьют, отдыхают. Вот так прошли те самые десять тысяч часов тренировок, которые были нужны, чтобы создать это шоу. В это время одна артистка исполняет в центре замысловатый пластический этюд. Вмешивающийся перкуссионист предлагает повторить все то же, но в другом ритме, затем от лица брейк-дансера. Пожелания принимаются и от публики: на конкретном спектакле в Мирамасе артистке пришлось примерить на себя роль скай-дайвера, но в истории коллектива были уже самые разные варианты, от льва до Бейонс. Вовлечение зрителя в реальную игру на сцене приводит к кажется еще невиданной импровизационной акробатике. Две команды артистов по очереди выстраивают различные пирамиды, а из зала вызывают зрителя, который призван схематично их нарисовать. Задача одной команды — сделать как можно более странную пластическую фигуру, второй — выстроить ее, ориентируясь только на рисунок зрителя. Отгадывание превращается в забавную игру, в которой роль рефери принадлежит публике.
Ближе к финалу спектакль возвращается к исходной акробатической вязи. Начинает сбоить хронометр — его клетки рандомно высвечивают не то числа, не то сочетания линий. Едва различимые сполохи таймера отсчитывают последние секунды спектакля в сгущающейся темноте, которая словно черная дыра поглощает и время, и человека.

«Fame TV». Коллектив TBTF (Too busy to funk). Режиссер Рикардо С. Мендес

«Fame TV» — спектакль совершенно иной, но тоже игровой природы. На сцене идет съемка вечернего шоу, зрители выполняют функции закадровой публики, которую не снимают, но которая определяет звуковую кулису экранной картинки. В анамнезе этого стилизованного колорита — телевизионные шоу и сериалы 1970-х годов со всеми атрибутами будто выставленной напоказ, яркой и беззаботной жизни, с улыбчивым ведущим и успешными знойными героями и умопомрачительными героинями — артистами, певцами, модельными дивами. Все, как положено в приличном вечернем шоу в прайм-тайм: четыре музыканта в одинаковых голубых костюмах создают звуковую дорожку в духе баблгам-попа для домохозяек, диалоги разбавляются эффектными номерами на стыке цирка, эстрады и варьете, визуальная картинка снимаемых фрагментов перенасыщена цветами и световыми эффектами.

Сцена из представления «Fame TV».
Фото — Noémie Lacoste.

Вальяжный ведущий в исполнении известного французского актера и режиссера Люка Мильетты говорлив до приторности. Собственно, без этого дара Мильетты, его потрясающе точного, ироничного и остроумного конферанса был бы невозможен спектакль «Fame TV». Артист играет усталую, но знающую себе цену звезду жанра и демонстрирует не только способность заговорить любого, в том числе и публику, до смерти, но и чувство накопившегося отвращения к неизбежной необходимости находить слова даже тогда, когда они никому не нужны. Ближе к концу он усаживается в полутьме сцены и продолжает все тише и тише нести несусветную чушь, несмотря на то что съемки давно закончились и его уже никто не снимает, не слышит и почти не видит.

В перерывах между номерами по сцене суетятся осветители, операторы, гримеры, техники, и со временем изнанка шоу становится важнее его самого. Проявляются мелкие конфликты, накладки, неформальные отношения, внутрицеховая ревность. Недвусмысленным образом — словно замедляя время между фрагментами шоу, — режиссеры спектакля обнажают внутренний разлад, полное несоответствие внутренней жизни участников и создателей шоу с тем, что они производят на потребу публике. Гимнастка погружается в раздумья прямо на трапеции и еще тогда, когда болтает ведущий, верзила-оператор ищет спасения от суеты дома, но и там в телевизоре — набившее оскомину шоу, певцы требуют больше эфирного времени и не отдают микрофоны, два бойких брата-акробата начинают незапланированно куролесить и выделывать трюки а ля champy boys. Финал телевизионного шоу полон бравура и фонтанирующих блесток, финал спектакля после деловитой уборки сцены тих и неожиданно лиричен. Оператор вглядывается в белое пятно телевизионного экрана под фортепианную импровизацию, и на него снисходит мелкий золотой дождь. Публика в этот момент уже совершенно не нужна.

Сцена из представления «Citizen».
Фото — Darcy Grant.

«Citizen». Коллектив Les Hommes de Main. Режиссер и драматург Жорис Фрижерио

Коллектив Les Hommes de Main предлагает зрителям игру иного рода — она в рифмах пластического искусства и искусной видеографики, во внезапной смене ракурсов, живого плана и кинематографической картинки. Спектакль «Citizen» предполагает показ на театральной площадке с фронтальным расположением зрителей. Он использует современные диджитал-технологии, которые вписаны в трюковую ткань спектакля как его главный элемент и развивают идею подмены и другой реальности. Реквизит игры — разновеликие вертикальные и горизонтальные передвижные экраны, которые скрывают артистов и одновременно нужны для проекции видео. Главный трюк в том, что герои спектакля оказываются одновременно здесь и там, на пустой безжизненной сцене и в экранной реальности посреди цветущего сада с колоннами.

Пластические и акробатические экзерсисы бесшовно и точно перетекают друг в друга — начинаются на экране, продолжаются в живом плане, и наоборот. За этим акробатическо-визуальным аттракционом из внезапных и зачастую нелогичных исчезновений-появлений увлекательно следить еще и потому, что постановщики спектакля играют с пространством. Экраны передвигаются по сцене как бы сами собой, создавая все новые условия для артистических трюков, провоцируя артистов на шутливый рассинхрон с экранной картинкой. Хитросплетения сценических подмен поддержаны визуально и ритмически — «граждане» параллельных реальностей одеты в одинаковые синие рубашки и темные штаны, и различить их не всегда удается в темповых эволюциях.

Сцена из представления «Citizen».
Фото — Darcy Grant.

Трюковая часть оказывается симбиозом акробатики, цифровых фокусов и ансамблевой слаженности всего коллектива. Режиссер спектакля использует рифмы тела, реквизита (и уже общее в новом цирке соединение гимнастического кольца в воздухе с колесом Сира на земле). Четыре обитателя пространства раздваиваются, растраиваются и снова сливаются в одно кувыркающееся тело. У этой игры неочевидный финал: гулко падающее колесо Сира ставит на паузу, но точно не обрывает непрекращающийся монтаж параллельных реальностей.