«Сны Босха».
Цирк «7 пальцев на руке» в рамках Театральной олимпиады.
Идея и концепция Самуэля Тетрео, сценарий Самуэля Тетрео, Мартина Тулиниуса и Анжа Потье, видеопроекции и анимация Анжа Потье.

Цирковая программа Театральной олимпиады невелика, но внушительна. Организаторы опираются на проверенные в России имена — Даниэле Финци Паски, Виктории Тьере-Чаплин. Цирк «7 пальцев на руке» (сокращаемый в названии обычно до «7 пальцев») в России тоже не новичок, и уже представлял свои спектакли как на Чеховском фестивале, так и в рамках независимых гастролей. На Театральную олимпиаду канадский коллектив привез свой спектакль 2016 года «Сны Босха».

Сцена из спектакля.
Фото — архив фестиваля.

Канадский цирк сегодня — состоявшийся бренд, представленный такими коллективами, как Цирк дю Солей, Цирк Элуаз и многими другими неизвестными в России компаниями. Канадские артисты особенно востребованы в коллективах цирка-нуво и способны конкурировать даже с представителями российской и китайской цирковых школ. Дальновидная политика государства, воспринявшего цирковое искусство как часть национальной политики, привела к созданию солидных цирковых школ, выходцы из которых регулярно получают призы даже на фестивалях классического циркового искусства. На престижном парижском фестивале «Цирк завтрашнего дня» артисты «7 пальцев» несколько раз становились обладателями золотых наград. С прошлого года коллектив открыл собственный творческий центр, в котором идет подготовка артистов и новых программ. Восприняв идею репертуарного цирка от старших товарищей в лице Цирка дю Солей и Цирка Элуаз, компания «7 пальцев» сумела с момента своего основания в 2002 году создать 27 полноценных спектаклей. «Сны Босха» — один из 11 спектаклей цирка, гастролирующих по миру в настоящий момент.

Этот спектакль — совместная продукция, как это часто бывает в цирковом мире. Он был создан к 500-летней годовщине со дня смерти Иеронима Босха в соавторстве с копенгагенским Театром Републик и инициирован фондом «Иероним Босх 500» и фестивалем Circolo в Голландии, а его премьерный показ прошел в Копенгагене в ноябре 2016 года. Компания посвятила спектакль одному из своих постоянных соавторов — ушедшему в 2016 году сценаристу Мартину Тулиниусу. Автором идеи, концепции и соавтором сценария выступил Самуэль Тетрео, создатель нескольких спектаклей компании. В прошлом артист Цирка дю Солей и Цирка Элуаз, Тетрео выбрал для своего спектакля эффектный визуальный ряд, полностью созданный по мотивам картин Босха талантливым видеохудожником Анжем Потье. Видео-арт Потье включает прямые проекции изображений, объемные визуализации фрагментов картин и встроенную в них анимацию. Пространство спектакля сосредоточено между двух экранов (один в передней части планшета сцены, второй — в глубине), на которые проецируются мотивы Босха. Они и есть декорации этого спектакля. В этом объеме оживают персонажи спектакля — реальные и анимированные, — свободно перемещаясь с плоскости экранов на планшет сцены. Визуальная игра между фантасмагорическим миром Босха и аллюзиями на современность возможна в формате снов, позволяющих свободно стыковать параллельные миры.

В начале спектакля тяжело больной, лежащий в кровати и окруженный причудливыми существами из собственных картин Босх протягивает современной девочке-подростку красный шар-мяч. Этот мяч появится впоследствии в разных фрагментах спектакля, словно завещание художника, его подарок нашему миру. Уже в финале спектакля девочка вознамерится было вернуть мяч умирающему Босху, но тот его отвергнет. Возвращение мяча в мир Босха девочка осуществит сама — проникнув в образы его картин и буквально бросив мяч в один из прудов «Сада наслаждений».

Сцена из спектакля.
Фото — архив фестиваля.

Спектакль задуман как своеобразная лекция, и это один из редких случаев, когда цирк решается включить в свои спектакли живую речь. Параллельные миры Босха врываются в лекцию, которую профессор на авансцене читает для студентов и гостей по случаю 500-летия со дня смерти художника. В этой лекции найдется место отсылкам к творчеству наследующего Босху Сальвадора Дали, который незамедлительно, живой и анимированный, отправится прогуливаться в музей Прадо к картине «Сад наслаждений». В спектакле зазвучит навеянная Босхом композиция Джима Моррисона «Корабль дураков». Дали отправится исследовать Босха буквально — перед ним вдруг расцветет диковинный цветок с обнаженной и недоступной, гибкой и сильной как струна амазонкой. Джим Моррисон поднимется из мутного сна в ванной и действительно воспарит над собственным миром в кольце, спустившемся из очередной картины Босха. Цирковые навыки артистов при этом оказываются вписаны в контекст так, что и не распознать, где заканчивается цирковой номер и начинается видео-арт. Амазонка в ручном эквилибре на тростях проделывает чудеса баланса и конторсии, будучи заключенной в непроницаемый шар цветка, в который безуспешно пытается проникнуть Дали. Сон Моррисона оборачивается настоящей «бродилкой» по мирам Босха, в которой гимнастические навыки артиста — лишь способ взаимодействия с ними. Парная акробатика виртуозно вписана в сцену соблазнения лектора случайной знакомой. Как это в принципе характерно для цирка-нуво, трюк здесь утрачивает свою ценность, становится частью повествовательного сценического языка.

Сцена из спектакля.
Фото — архив фестиваля.

Персонажи спектакля — сам Босх, Дали, Моррисон, лектор, девочка, оказывающаяся дочерью последнего, — вовлечены в перекрестные сюжеты, развивающиеся параллельно. Девочка получает летящее из мира Босха письмо от отца, а потом дарит ему клубничку, о которой так подробно тот говорит на лекции. Дали бродит с гигантским яйцом, полученным от одного из босховских существ. Из очередной картины Босха на сцену выбегает мальчик, играющий с рейнским колесом и вовлекающий в игру девочку. Все герои спектакля — заложники образного мира, сошедшего с картин художника, и анимация здесь — один из главных двигателей действия, тот переключатель, который позволяет путешествовать между мирами. Героев спектакля окружают своенравные босховские страхолюдины, то вмешивающиеся в действие, то просто пробегающие по сцене. Их алогичный внешний образ — маски, костюмы и спецэффекты — из разряда страшных снов и кошмаров. Преследующие девочку, унесшую красный шар, носатые чудовища изрыгают дым. По сцене проползает отвратительная змеиная голова, с хрустом заглатывающая еще живого человека. Авторы спектакля недвусмысленно указывают на близость чудищ Босха современному миру: за лекцией о том, как «совесть указывает путь, словно компас», следуют сводки корреспондентов с фронта со звуками взрывов и стрельбы. Чудовища врываются в мирную жизнь буквально, в виде пожара и бедствий, преследований и несчастий. На фоне райских кущ, сочных анимированных садов, населенных сладкоголосыми птицами, спелыми фруктами и услаждающих взгляд цветами, спектакль внезапно обнаруживает злободневный социально-политический месседж, прямой и безжалостный, напрочь чуждый босховской витиеватости.

«Сны Босха» — очередной пример того, как коллектив, принадлежащий к общей волне цирка-нуво, успешно ступает на смежные территории. Соединяя на первый взгляд несоединимое, он утверждает приоритет зрелища как такового, рождая совершенно новые композиционные решения и благополучно утверждая эксперимент как способ развития любого искусства.