31 ЯНВАРЯ

А. Островский. «Без вины виноватые».
Молодежный театр на Фонтанке.
Режиссер Андрей Андреев.
Премьера 2017 г.

Все здесь глубоко немолоды: и похожая на учительницу младших классов гимназии унылая актриса Кручинина (Екатерина Унтилова), которой по сюжету вообще-то не сильно за сорок и она блистает редким обворожительным трагическим талантом… Не первой свежести ее конкурентка, кургузая рыжая артистка Коринкина, которой положено быть неталантливым сексуальным символом городка и его антрепризы (Регина Щукина). Уж точно немолод суетливый, лысый, прыгучий, этакий водевильный фат помещик Муров (Валерий Кухарешин), немолод и их с Кручининой обретенный сын, двадцатидвухлетний артист Незнамов (у неплохого, нервного Андрея Некрасова между тем проглядывает лысинка, и вообще он напоминает артиста Трибунцева в нынешнем его возрасте…). Явно устала поникшая режиссура Андрея Андреева, запылились эстетика и приемы… Хотелось бы для красоты фразы указать на усталость мыслей, но их в спектакле нет. А на нет и суда нет.

Впечатление, что это, вот это… шло всегда: может, поставлено полвека назад, когда Александр Орлов снабдил его романтическими серыми занавесами, они взволнованно трепыхаются мелодраматическими парусами под патетические аккорды фортепиано, заменяя собой все прочие страсти и переживания, которым положено трепыхаться в классической пьесе Островского.

Е. Унтилова (Кручинина), К. Воробьев (Дудукин). «Без вины виноватые». Молодежный театр на Фонтанке. Фото Ю. Поспеловой

В аннотации к спектаклю режиссер Андреев признается, что это спектакль «на актрису» (эка новость, пьесу Островского всегда делали на актрису), когда-то его поразившую в «Грозе», — и вот теперь он ставит на нее… Дождался случая. Но «Гроза» шла в начале 1990-х, тогда Екатерина Унтилова и играла Катерину, с тех пор прошли десятилетия, прошла жизнь, изменилось все, в том числе мир, театр и актриса…

Видимо, Андреев даже понимает, что надо как-то обходиться с возрастом главной героини, поэтому предпринимает странный, топорный режиссерский ход: пьесу начинает читать на пустой сцене с первой ремарки некий тапер-режиссер, это будто бы репетиция, на которой ветераны сцены Унтилова и Кухарешин не без иронии представляют своих героев в первом акте — юных Отрадину и Мурова. Они веселятся, капустничают, но постепенно ирония уходит, а переживания усугубляются, — и начинаются страдания-перестрадания. Во втором акте от приема не остается и следа, все играется всерьез, костюмированно, это эстетика какого-нибудь старинного театра Народного дома или даже ДК, и она полностью накрывает теплый зал Молодежки с его мягким плюшем кресел… В этих креслах хорошо дремлется под историю, которая заканчивается, правда, как-то мутновато. Есть подозрения, что Кручинина умирает, ибо мы видим ее на фоне белых венков, выглядящих похоронными, а не приветственными. А потом она уходит к арьеру, оставив найденного сына в одиночестве. Впрочем, ничего определенного тут тоже не скажешь, контуры сюжета расплываются, и только серые полотнища полны воспоминаний о каком-то трагическом давнем театре, в котором эти ткани колыхались раньше, пока их не перевесили на сцену Молодежки, забыв пропылесосить.