30 ЯНВАРЯ

К. Митани. «Академия смеха».
Театр им. Ленсовета.
Режиссер Федор Пшеничный.
Премьера 2022 г.

Спектакль предваряет титр «осень 1940», транслируемый на выгородку кабинета чиновника. Комната окрашена по плечо взрослого человека в тоскливый зеленый цвет, напоминающий сразу все казенные учреждения вместе взятые. 1940 — время разрушительного единения сил зла, на фоне которого и происходят события спектакля. А происходит на сцене следующее: Автор (Илья Дель) сопротивляется подавлению его воли Цензором (Сергей Перегудов), спущенным из военного ведомства курировать вопросы культурной политики, суть которой умещается в одной фразе — «не время нам теперь веселиться и предаваться утехам».

И. Дель (Автор), С. Перегудов (Цензор). «Академия смеха». Театр им. Ленсовета. Фото В. Васильева

Однако в спектакле речь идет не просто о трудном времени. Дуэт Дель — Перегудов настолько слажен, что их взаимодействие буквально пружинит действие, поднимая отношения героев на такую высоту, с которой конкретная реальность уже не имеет никакого значения — из нее просто нет выхода, речь про вообще. И Федор Пшеничный высказывается здесь о театре как сущностном феномене, который, не приспосабливаясь к идеологическим аспектам, выживает вопреки чиновничьему произволу. Цензурный слалом превращается у него в абсурдное изнурительное соревнование между чиновником, ставящим каждый раз непреодолимое препятствие перед Автором, — и драматургом, справляющимся с этой задачей так ловко, что остается только диву даваться.

Пьеса «Гамлет и Джульетта», где важная роль отдана полицейскому? Серьезно? А почему, собственно, нет? Во-первых, это действительно смешно. Во-вторых, театр ведь всегда отражает жизнь, как и любое другое искусство, в какие бы одежды оно ни рядилось. И сочиненное абсурдное произведение всегда будет лишь результатом того абсурдного времени, в котором оказались его герои. В этом и заключается тот самый способ борьбы, о котором идет речь в спектакле. Чем абсурдней требования Цензора, тем смешнее и страшнее становится пьеса Автора, который превращается из заискивающего, трусоватого человека с портфелем в гения, голова которого постоянно в крови и перьях. Просто потому, что жизнь, совмещенная с талантом, — трагична по определению. Но главное в этом уравнении все-таки то, что следует после знака равно: Цензор, сидящий в театре, завороженно смотрит нарезку спектаклей в диапазоне от «В ожидании Годо» Юрия Бутусова до «Эмилии Галотти» Михаэля Тальхаймера.

Да, истинное искусство способно зародить веру в человека. Но ирония в том, что если человека не «задушит» другой человек в мирной жизни, то его не пощадят в военное время — вспомним неслучайный титр в начале спектакля. Одним словом, человек, как ни крути, смертен. И эта неизбывная трагичность его существования в первую очередь должна напоминать нам о ценности нашей жизни.