30 ЯНВАРЯ

Д. Лоэр. «Синяя Борода — надежда женщин».
Черный театр.
Режиссер Александр Крымов.
Премьера 2021 г.

В пьесе современной немецкой писательницы Деи Лоэр знаменитый женоубийца превращен в посредственного обывателя, а сказочный сюжет разворачивается в скудной на страсти обыденности. Повседневность у Лоэр, не утрачивая своего апатично-равнодушного характера, приобретает черты абсурдные и трагические. Продавцу женских туфелек Генриху предоставляется возможность вырваться из рутины: ему встречается Юлия (Джульетта), любящая его «безмерно» и готовая за него умереть. Отказываясь от архетипической роли Ромео и допуская смерть Юлии, Генрих навлекает на себя проклятье убийцы. Он познал любовь, но возлюбленной больше нет, и каждая встречающаяся на пути Синей Бороды женщина будет новым подтверждением фатальной невозможности любви. Потому он их (жен) и убивает.

М. Псутури (Слепая), Д. Хасанов (Генрих). «Синяя Борода — надежда женщин». Черный театр. Фото Е. Прокудиной

У Лоэр страсти нет. А у режиссера Александра Крымова в спектакле страсти хоть отбавляй. Она везде: от пролога с кабаретной сценой женского разбитного оркестра до законов актерского существования. Нарочито-искусственная страстность будто опрощает историю о предопределенности нелюбви: она сделана не абсурдно, но преувеличенно-жизненно. Женщины — маски, каждая со своей характерностью и идентичным сценарием. Надоедливо-истеричная Анна, мечтательная бродяга Юдит, трогательная проститутка Таня, самоубийца Ева, развратная Кристиана — все они встречают Его и моментально влюбляются. Генрих — не тот самый принц (напротив), просто в искаженном мире всеобщего отчуждения возможно испытывать только искусственные влюбленности в придуманные образы. Культурные архетипы в воплощении актрис конкретизируются порой до неловких буффонно-стереотипных дамочек, порой до объемных персонажей (наиболее интересны Юдит — Катерина Беляева и Таня — Валерия Богданова). Первая любовь Юлия — Дарья Теплова, в первой сцене ребячливо-наигранная, в последней становится обреченной, выражает всерьез драматическую невозможность вернуться назад и почувствовать. Ее двойник, последняя любовь, Слепая — Мариам Псутури — в пьесе тревожный знак-проводник, в спектакле раскрывается только как стендап-комик с историей про девственность.

Странность спектакля, которая растворяет драматизм и не дает выйти на уровень смыслов, — невыстроенность роли Генриха. Актер Дмитрий Хасанов, полтора часа блуждающий по зачарованному кругу, не играет ничего, кроме пассивной агрессии, отталкивающей озлобленности и аффективности. Только в нескольких монологах и в последнем разговоре с Юлией в игре Хасанова ощущается отчаяние потерянности. Но на протяжении всего действия одинаково-раздраженный, одинаково-абьюзивный герой дрейфует по взбалмошно-клоунадному миру без капли внутреннего трагизма и травмы. Хотя именно он — единственный герой, способный на чувства. Если и он таковым не является, то пропадает и смысл смерти Джульетты, и смысл проклятья. Проблема это режиссерская или актерская — определить сложно.

Надежда или безнадежность — лучше любой бессмысленности.