1 ФЕВРАЛЯ

Р. Куни. «Чисто семейное дело».
Театр на Васильевском.
Режиссер Александр Кладько.
Премьера 2015 г.

Критику — сюда не надо. Чувствуешь себя глубоко ущербным созданием, когда вокруг тебя целый зал дружно хохочет три часа подряд, а ты лишь раз за спектакль с трудом выдавливаешь слабую ухмылку. Классическая комедия положений Рэя Куни вроде бы обязана смешить (пример — давний «№ 13» с Евгением Мироновым), но тут и сама пьеса неоправданно длинна, перенасыщена нанизанными на провисающую нить действия quiproquo, следующими друг за другом монотонно, как бы по принуждению, натужно выдуманными — и многословно рассказанными. Шутка ли, в авторизованном (!) переводе Михаила Мишина 129 тысяч знаков! Именно, что не шутка.

А. Захарова (Медсестра), И. Бессчастнов (Дэвид). «Чисто семейное дело». Театр на Васильевском. Фото из архива театра

Завязка в кратком изложении выглядит так. В больнице, где трудятся врачи Дэвид Мортимер и Хьюберт Бонни (один бодрый карьерист, другой — скромный и честный профессионал), появляется бывшая медсестра Джейн и заявляет, что у нее есть 18-летний сын от давней любовной связи с Мортимером. Разумеется, доктору появление непризнанного отпрыска совсем не на руку, тем более и жена все время где-то рядом маячит, и надо открывать престижную конференцию — произносить торжественную речь, да и чувств никаких у него к Джейн не было и нет, в отличие от доктора Бонни, который втайне вздыхал по ней, но не решался признаться. Далее следуют сплошные нелепицы и глупости, суматоха и суета, переодевания, бег с препятствиями, потасовки. В финале добросердечный Бонни вознагражден за свою порядочность и верность — Джейн с сыном становятся его семьей, а посрамленному Мортимеру приходится узнать, что не только он изменял жене, но и она не теряла времени даром. Впрочем, это совершенно неважно — смысл имеет лишь каскад лацци.

Зрелище оформлено со вкусом. Декорация Елены Дмитраковой функциональна и при этом элегантна (оклеенная полосатыми обоями выгородка с множеством дверей, которые необходимы для быстрых появлений и исчезновений персонажей, постоянных внезапных выходов-уходов). Хороши и костюмы (в отличие от стен, не в полоску, а в разнообразную клетку).

Вызывает уважение актерская энергия, до сих пор бьющая буквально фонтаном, несмотря на уже девятилетнюю сценическую жизнь спектакля. Спустя рукава никто не работает, все стараются. Разница лишь в мере и качестве обаяния. Мне, скажем, ближе мягкий и теплый юмор Михаила Николаева (Бонни), четкая прорисовка черт персонажа, свойственная Наталье Лыжиной (Джейн), а кого-то, вероятно, веселит более откровенное комикование техничного Игоря Бессчастнова (Мортимер) или грубоватые фарсовые сценки на грани фола, которыми спектакль не изобилует, но которых все же не может и не хочет избегнуть.