31 ЯНВАРЯ

В. Шукшин. «Земляки».
Театр «Комедианты».
Режиссер Михаил Левшин.
Премьера 2014 г.

Спектакль «Комедиантов» по рассказам Шукшина не только создает на сцене обстановку Дома культуры совхоза шестидесятых, но и сам без всякой машины времени откатывается куда-то к временам художественной самодеятельности.

Пять шукшинских рассказов («Раскас», «Мой зять украл машину дров», «Други игрищ и забав», «Сапожки» и «Верую») Михаил Левшин собрал в отчетную концертную программу Алтайского края, где деревенские земляки сначала выступают с песнями, а после разыгрывают театральные сценки из собственной жизни. Прием театра в театре не уходит дальше организации общей композиции — ни о какой дополнительной надстройке «актер—роль» речи не идет. Единственное, что спасает спектакль от реального выступления в районном ДК, — живая энергия актеров и вера в собственных персонажей.

«Земляки». Сцена из спектакля. Театр «Комедианты». Фото Л. Весниной

Артистам театра чудесным образом удалось найти точную для себя ноту: их нерадивые глупые жены и мучимые вопросами о жизни мужички — настоящие шукшинские «чудики», в искренности и достоверности которых практически не остается сомнений. Такими их, наверное, и представляла культура Советского Союза: современных маленьких людей, но с тем самым большим сердцем. Так, в «Раскасе» Иван Антона Быстрова-Мокрого — обаятельный увалень, зарывший шею в кривую вскинутых плеч, отчего кажется, что вся его жестикуляция скучилась где-то в центре тела. В этой комической истории его отчаянно-щенячьи глаза выдают настоящее страдание по сбежавшей жене.

Это и будет отличать всех мужских персонажей остальных рассказов — герои Шукшина чувствуют нечто большее, чем то, что может вместить в себя советская сельхозжизнь. В них что-то ворочается внутри — то, о чем спрашивает Веня (Евгений Талашманов, «Мой зять украл машину дров»), силясь понять, как совесть позволяет сажать в тюрьму людей, то, чему не находит названия Сергей (Антон Быстров-Мокрый, «Сапожки»), пытаясь объяснить свой порыв с неоправданно дорогим подарком жене, и что Максим (Олег Жилин, «Верую»), наконец, определяет душой. В этих актерских работах есть не только пресловутое умиление персонажами-недотепами, но и зарождение рефлексии, попытка маленького человека понять странный и нелогичный мир вокруг себя. Правда, в финале режиссер уводит своих мужчин от внутренних поисков к религиозному просветлению, под церковное песнопение на фоне огромных перемигивающихся икон.

Мироустройство и отношение к нему вызывает главные вопросы. Кажется, что в современном мире ставить сюжеты о бедности, семейном непонимании и судебных доносах родственников друг на друга без оглядки на социальную проблематику архаично.

По крайней мере, воспринимать предлагаемые Шукшиным обстоятельства в 2024 году исключительно комически просто не получается.