«Новая оптимистическая» (сочинение К. Богомолова).
МХТ им. А. П. Чехова.
Режиссер Константин Богомолов, художник Лариса Ломакина

Режиссер, случайно выходящий на замену артиста в одной из ключевых ролей в собственном спектакле, наконец имеет возможность расставить акценты так, как он их задумывал. И Константин Богомолов, волею случая заменивший Игоря Миркурбанова в октябрьском спектакле, единолично выстроил тройную пирамиду драматург—режиссер—актер, присвоив сразу все смыслы собственного высказывания.

Богомолов давно работает и как инсценировщик, и как драматург — с легким кивком в сторону литературных образцов он сам пишет и переписывает первоисточники так, как ему это угодно, где-то сохраняя, где-то трансформируя, где-то усовершенствуя смыслы. Иногда даже хочется, чтобы драматург Богомолов отслоился от общей творческой единицы и начал бы одну за другой строчить пьесы. Не исключено, что из этого вышла бы вереница новых современных типажей — их человек Богомолов не только угадывает вокруг с поразительной точностью, но умеет одновременно и понять, и высмеять.

«Новая оптимистическая» в ряду множества богомоловских переработок — наверное, самый злободневный спектакль, текст которого нанизан на живую нитку разящей актуальности. Тем, на которые хочется высказаться автору, хватило бы на десяток фарсов или водевилей. Гендерные войны, «metoo», творческое бессилие патриотов, раздутая гениальность либералов, косноязычие критиков, чиновничье ханжество, смерть творца как жертвы искусства, тайная жизнь агентов, феминистские споры, всесилие власть имущих — лишь малая толика тем и мотивов. В спектакле угадываются конкретные личности, недавние события — безо всяких симпатий и антипатий с равной язвительностью летят стрелы в адрес Серебренникова и Боякова, театра и цирка, патриотов и либералов, педерастов и натуралов. В этом потоке высказываний о своем наболевшем режиссер не в силах остановиться, но оказывается вполне успешен по части развлечения. Спектакль, выстроенный как вереница злободневных, вызывающих взрывы смеха гэгов а-ля КВН, удерживает нетерпеливого зрителя в креслах на протяжении долгих трех с половиной часов.

Однако «Новая оптимистическая» слишком тяжеловесна, слишком напичкана, чтобы иметь протяженную актуальность. Темы, пробивавшие зрителя на момент премьеры, уходят, шутки теряют остроту — стремительно меняющаяся повестка немилосердно закатывает смыслы под ковер. Такой спектакль, если за ним не следить и буквально не переписывать текст, изнашивается стремительно.

При этом Богомолов, сам в качестве худрука оказавшийся в ситуации подвластного, разбирается с насущным и наболевшим: каким должен быть театр, где его место и что/кто в нем важнее. В декорациях Ларисы Ломакиной сквозит ирония: театр хоть и храм с кумачовыми бархатными занавесами, золочеными порталами и даже красными знаменами, но излишне помпезный, классицистский до приторности. «Оптимистическая трагедия» Вс. Вишневского здесь лишь повод — в 30-е годы женщина-комиссар отправляется в отряд анархистов, чтобы превратить их в пламенных революционеров, у Богомолова на место умершего в театре худрука отправляется женщина, в прошлом выпуск-ница ГИТИСа, а ныне агент ФСБ, чтобы обратить театр в свою веру, поставить нужный и важный спектакль.

Вершитель судеб в этом спектакле — всесильный фээсбэшный чин, отправляющий комиссаршу в театр. В исполнении Константина Богомолова, а он безусловно яркий и харизматичный актер, этот человек страшен: он безжалостен, как машина, и обыденно жесток и скуп на эмоции, как палач. Металлический, полный презрения голос, обытовленный скучный мат, вечная усталость во взгляде, скованность незримым мундиром каждого движения и неистребимое отвращение к идиотам. Во главе угла — только дело и интересы «конторы», у которой в фокусе люди-винтики, не имеющие права определять, как и что должно идти. Но и над этим ощущением власти смеется режиссер. Все усилия ФСБ по внедрению в театр «правильного» человека, пламенный порыв комиссарши, стремящейся созидать новое искусство, деятельная готовность актеров играть новое содержание заканчиваются репетициями и премьерой… «Трех поросят». Наверное, потому, что по Богомолову театр — это про другое, про другую химию, другие взаимоотношения, смыслы. Но про какие другие — режиссер не стремится сказать. В определенном смысле он здесь на общей волне — тема театра внутри театра еще совсем недавно проступала во множестве ярко прозвучавших постановок от Крымова до Могучего. Но, в отличие от коллег, Богомолов сочиняет свой новый спектакль обо всем и ни о чем. Потоку его сознания, выплеснутому в сценическом тексте, не заданы и в каком-то смысле не нужны берега. Формула «Так говорил Богомолов» проступает в «Новой оптимистической» со всей очевидностью безапелляционного, презирающего всякую оценку и не нуждающегося в ней высказывания. Если обстебывать, то всех без разбору. Видимо, потому что нет сил во всем этом жить.

Ноябрь 2022 г.