«Люди настраиваются жить. Я люблю слушать, когда в театре музыканты настраивают скрипки и трубы. Ухо ловит множество отдельных верных нот, порою слышишь красивую фразу… и ужасно хочется скорее услыхать, — что именно будут играть музыканты?» — будто отвечая на риторический вопрос Татьяны, одной из главных героинь пьесы Горького «Мещане», певчий Тетерев произносит: «Кажется, что-то фортиссимо…».

Так можно сказать и о постановке «Мещан» труппой петербургского «Театра на Васильевском», показанной вчера на сцене Псковского драматического театра в рамках XXVI Пушкинского театрального фестиваля. Все в ней — фортиссимо: горьковские сюжет, конфликты, характеры, актерская и режиссерская работа. Псковский зритель, раскупивший все билеты на спектакль чуть ли не в первый день, не обманулся в самых лучших своих ожиданиях: пьеса была классической, верной тексту первоисточника, и при ее постановке ни один современный «тренд» не пострадал.

«Осовременивание стало общим местом в искусстве, — пояснил свое отношение к проблеме вторжения духа нынешнего времени в классику жанра режиссер Владимир Туманов. — Часто за этой упаковкой кроется опасность, что, увлекшись современной эксцентрикой, теряешь мысль… Наш спектакль — это реализм без берегов, с ощущением правды».

По словам мастера, он обратился к постановке именно «Мещан» по нескольким веским причинам. Во-первых, к этой пьесе режиссеры не обращались уже более 50 лет. «Театр смог взять этот материал, не боясь эпигонства, — заметил Владимир Туманов. — Пьеса давно уже существует как миф. Но люди сменяются, времена меняются, а проблема остается: говоря словами Бродского, «между поколениями стена». Нам показалось, что мы можем в это «нырнуть».

Другая не менее важная причина обращения к пьесе — наличие актерского состава, способного сыграть драму, перерастающую в трагедию общечеловеческого масштаба. «Когда есть такая компания артистов — грех не попробовать, — признается режиссер. — Это сильная многоодаренная труппа».

Действительно, актеры в своих амплуа смотрелись совершенно естественно, органично: зажиточный мещанин Бессеменов в исполнении Юрия Ицкова, пытающийся понять устремления своих бунтующих взрослых детей, философствующий певчий Тетерев, сыгранный Михаилом Николаевым, Сергей Лысов в роли золоторотца-торговца певчими птицами Перчихина… Яркие, полнокровные характерные оставили равнодушными зрителей.

При этом труппе удалось избежать напрашивающихся штампов в трактовке хрестоматийных образов. По словам арт-директора Псковского драмтеатра Андрея Пронина, по-новому осмыслен характер Нила: в «Мещанах» Владимира Туманова это не провозвестник великого светлого будущего, а очень простой пошлый человек, не вызывающий никакой симпатии (его будущая жена Поля строчит на машинке для него красную рубаху — цвет-симптом). А вот Тетерев вырос в экзальтированного юродивого мудреца, прозревающего вечные истины. Симпатичным и вызывающим жалость выглядит обыватель Бессеменов, несчастный отец, утративший связь с «учеными» детьми, остро ощущающий разрыв в связи времен («все куда-то уходят», — чуть ли не плачет он). Видимо, настолько непривлекательно выглядит современная молодежь, что мы волей-неволей начинаем сочувствовать старшему поколению с его старенькими шкафами-чуланами, витражными абажурами в стиле Тиффани (здравствуй, модерн), большими обеденными столами, за которыми может поместиться вся семья, с кадками, в которых произрастают лимонные деревца (до свидания, райский сад). Мещане, бытовуха, вещизм — но насколько трогательнее он в своем распаде и разладе, чем утверждающийся буйным цветом молодой здоровый эгоизм…

Невозможность диалога подчеркивается лейтмотивным повторением двух нот на стареньком пианино: как эти клавиши, люди находятся рядом, что-то говорят друг другу, но эти разговоры не складываются в общую мелодию — звучит лишь ужасающая какофония, разноголосица, развиваясь по принципу крещендо. Последние сцены «Мещан» — это откровенный срыв на крик, в котором уже не слышно слов. Да их и в принципе уже никому не надо слышать — ведь такие сцены повторяются изо дня в день: «каждый раз одно и то же», — говорит Татьяна, позже Петр, затем — Поля.

Не желая мириться с миром традиционных «твердынь» и «ржавчины», они ищут выхода, но не находят его. Тетерев прямо говорит об уходе сына Бессеменова: «Он не уйдет далеко от тебя. Он это временно наверх поднялся, его туда втащили… Но он сойдет… умрешь ты, — он немножко перестроит этот хлев, переставит в нем мебель и будет жить, — как ты, — спокойно, разумно и уютно… Он переставит мебель и — будет жить в сознании, что долг свой перед жизнью и людьми отлично выполнил. Он ведь такой же, как и ты… труслив и глуп…».

Ощущение абсурда жизни, скуки, отсутствия в ней смысла оказалось очень близким зрителям — об этом говорили те, кто остался по завершению спектакля на его обсуждение. «Мне хотелось уйти от этого, — поделилась впечатлением одна из зрительниц. — Сейчас этого полно в наших семьях. Хотелось отвернуться от происходящего».

Со времени написания пьесы прошло больше века, а проблематика, затронутая в ней, по-прежнему актуальна: все так же остры споры между отцами и детьми, все так же «пьяниц, мелочь и дрянь» любить удобнее, чем что-то «крупное и хорошее», все так же в клетке тюрьмы человек чувствует себя свободнее, чем в благополучном сытом доме. Все те же алогизмы, смесь Будды, Ницше и Шопенгауэра и — до кучи — единство и борьба противоположностей, в которой побеждает то молодость и цинизм, то старость и привычка. Интересно, кстати, что одержит верх лет через 50, когда пьесу будет ставить другой режиссер?

«Вечерний звон», «Собачий вальс» и в финале — жестокий романс. Действие пьесы раскручивается по нарастающей, легко лавируя между небом и землей, вечным и сиюминутным, великим и пошло-обывательским — так, как, в принципе, и устроена наша жизнь во всей ее многогранности.

Псковский зритель высоко оценил постановку петербургского театра: цветы, продолжительные бурные овации стоя — все в лучших традициях Пушкинского театрального фестиваля.

Благодаря публику за горячий прием, директор и художественный руководитель «Театра на Васильевском», заслуженный деятель искусств России Владимир Словохотов подчеркнул: «Мы объездили все главные фестивали мира, но есть такие камерные уютные намоленные театральные места, как ваш фестиваль. У вас все получается без суеты».