«Необычный Новый год! Заяц, Фрося и Енот».
Театр «Драм.Площадка».
Автор инсценировки и режиссер Екатерина Ложкина, художник Наталья Бакулева.

Новый год — время вновь поверить в затерявшиеся среди суровых серых будней простые ценности: добро, чудо, волшебство, дружба… И детский спектакль Екатерины Ложкиной, режиссера нежного и чуткого, по сказочной повести петербургской писательницы Ольги Фадеевой эту задачу выполняет более чем точно.

Сцена из спектакля.
Фото — Арик Киланянц.

Действие спектакля начинается за два дня до Нового года. Два друга — Заяц и Енот — предощущают его наступление. Только первый его жаждет, а второй — гневается на необходимость празднования. Недавно появившаяся на свет елка, которую Заяц находит в лесу и дает ей имя Фрося, становится камнем преткновения в отношениях друзей. Когда, казалось бы, Заяц с Фросей начали пробуждать что-то светлое в душе Енота по случаю наступления праздника, первый решает нелепо подшутить над другом, а тот не только обижается и злится, но в порыве гнева забирает Фросю, чтобы сжечь. Но Фрося помогает почувствовать светлую атмосферу праздника и найти нечто ценное в нем, так что Енот принимает все традиции Нового года и сближается с другом, который готов, наоборот, отказаться от всех прелестей праздника, лишь бы дорогая ему елочка не умирала, а друг Енот остался другом и был счастливым. Друзья воссоединяются и празднуют Новый год вместе.

Заяц, Фрося и Енот в спектакле «Драм.Площадки» — не просто герои-зверюшки детской сказочной истории, а сложные и многогранные персонажи, отражающие современные типы личности с их характерами. Лесной мир в сложносочиненной, выверенной и насыщенной эффектом волшебства театральной истории — модель закостенелой в своей серости реальности, требующей увидеть красоту и научиться быть счастливым…

Екатерина Ложкина как инсценировщица повести Ольги Фадеевой концентрирует действие, сужает сюжет до трех действующих лиц, смещая оптику на одну конкретную тему — функцию дружбы как явления, способного соединить противоположности. Ключевое здесь — принятие интересов друзей с обеих сторон как нечто, способное сблизить их и дать новые, особенные, игнорируемые ранее ощущения от жизни в целом и ее маленьких моментов в частности.

Сцена из спектакля.
Фото — Арик Киланянц.

Повесть Фадеевой сосредоточена на Еноте, который отказывается праздновать Новый год по различным причинам — сугубо практичным или эмоциональным, но так или иначе «интровертным». Он там — скептик и консерватор. А остальные жители леса пытаются эти установки коллективно разрушить. В повести Енот в итоге отмечает праздник вместе со всем лесом. Новый год в книге — важное обстоятельство, но все же, скорее, обостряющее. Главное здесь — привить новогоднее настроение, показать радость от этого события. Спектакль же развивает, размывает границы между «детским» и «взрослым», расширяя психологию героев.

В спектакле, даже на уровне названия, история углубляется: усилена полярность характеров, укрупнена частная история двух друзей. Остальные звери леса предстают масками, которые надевает Заяц, — такая дружеская помощь в убеждении Енота. Енот же не является героем, который противостоит толпе. Заяц (Владислав Низовцев) становится настолько же центральным, насколько и Енот (Максим Райченок). Каждый из них под влиянием событий, связанных с другом, постепенно ставит под сомнение свои убеждения. Притом психология и мотивация обоих героев соединяются в общей точке — детстве. Зверюшки здесь — давние друзья, с общим трепетным воспоминанием: когда они были маленькие, они пекли имбирное печенье. И именно это становится ключевым, углубляющим дружеские отношения персонажей событием, повтор которого и вернет их к светлому ощущению тепла прямиком из детства. Совместное празднование Нового года — не случайное стечение обстоятельств, при котором Енот находит заблудившегося во время метели Зайца, а логичная развязка. Благодаря Фросе (Валерия Чеховская), которая для одного стала важным другом, а другому помогла иначе посмотреть на создание новогодней атмосферы, герои находят источник для единения и дружеской любви.

Актеры эти полярности играют точно. Владислав Низовцев, будучи актером пластичным, создает яркий образ экспрессивного Зайца — чуть дурного, заводного героя, в котором соединяются эмоциональная ранимость и размашистость. Максим Райченок же грубую суровость развивает больше мимически, интонационно, притом ранимость его Енота — резкий уход в себя, грубость, злость, обида и агрессия «на грани». После принятия особенностей сложного внутреннего мира друга друга герои сохраняют свои индивидуальные черты, но гиперболизированность сменяется умеренностью, придающей нежнейшим сценам примирения и празднования Нового года важное ощущение искренности и светлого чувства победы дружбы и добра. А значит, и торжества чуда.

Ощущение ушедшего детства в спектакле — ощущение острое, при этом трепетное и теплое. Все сцены воспоминаний предстают в эстетике театра кукол: Енот и Заяц, управляемые героями-помощниками (ангелами) Александром Дробитько и Варварой Тереховой, по-детски забавляются, резвятся среди «кукольного» снежного города. Мир прошлого здесь — мир, отличающийся от реальности, что-то беззаботное, чистое и светлое. А потому греющее.

В. Низовцев (Заяц), В. Чеховская (Фрося).
Фото — Арик Киланянц.

Ощущение чуда и доброй, мечтательной ирреальности создается и за счет пространства (художник Наталья Бакулева), и за счет музыкального оформления (композитор Евгений Серзин). Пространство сцены делится на четыре части: по центру — три двери, три входа/выхода; справа и слева от них — контрастирующие интерьеры домов Зайца и Енота соответственно; на авансцене — маленькие деревянные, прибитые снегом домики в эстетике детских книжных иллюстраций, а зрительный зал — сказочный еловый лес, где у каждой елочки (зрителя), как и у Фроси, есть свое имя. Яркие выдержанные тона, общая эстетика пространства, коррелирующая с иллюстрациями Ольги Фадеевой в книге издательства «Речь» (в таком же стиле выполнены и куклы Енота и Зайца), мигающие теплым светом гирлянды и окна домиков создают стильный, по-детски теплый мир сказки на сцене.

Светлая инструментальная музыка Евгения Серзина акцентирует переходы эмоционального состояния героев, обостряет надрывы и обнажает ранимость персонажей, трогательность историй. В сочетании с текстами песен Аси Галимзяновой создается эмоционально яркий эффект непрекращающегося новогоднего чуда. Музыкальные сцены, иллюстрирующие тексты песен, органично соседствуют со сценами драматическими: вот Енот хитро осматривает стеллажи с огурцами; тут же все бегают от прилавка к прилавку, спрашивая что-то в новогодней суете; а вот Енот, укутанный пледом в кресле, отгадывает с Фросей кроссворды; а вот уже в холодном свете и под падающим снегом Фрося на табуретке поет о единении друзей; или Енот задорно напевает рецепт печенья на огуречном рассоле, пока ингредиенты попадают ему в руки; вот Заяц, напевая песенку про Новый год, бойко отплясывает, доставая новогодние украшения, и так далее. Многообразие мизансцен и способа ведения сюжета создает ритмичный спектакль, не дающий скучать. Притом настроение этих сцен составляет и сложное эмоциональное, интонационное разнообразие спектакля: от лирического зритель за пару минут может перейти к смешному, и наоборот.

В. Чеховская (Фрося).
Фото — Арик Киланянц.

«Необычный Новый год!..» — спектакль живой и живительный, по-взрослому философичный и по-детски искренний, эксцентричный и нежный. И потому по-праздничному чудесный…