«Человек для любой поры». Р. Болт.

Архангельский молодежный театр.

Режиссер Дмитрий Крестьянкин, художник Шура Мошура.

Времена не бывают простыми. В любую эпоху свобода воли человека, верность своим принципам и совести неизбежно проверяются на прочность в столкновении с системой социума и властью. Такое противостояние свободной личности «в непростое время» оказывается в центре внимания в спектакле Дмитрия Крестьянкина «Человек для любой поры». Но в это самое непростое время особая, чуть ли не ведущая роль отводится простому человеку — тому самому, с чьего молчаливого согласия в истории свершаются трагедии.

Сцена из спектакля.
Фото — Екатерина Чащина.

Пьеса Роберта Болта «Человек для любой поры» написана в 1954 году и была несколько раз экранизирована — за сценарий одноименного фильма, который написал сам драматург, ему были присуждены «Оскар» и «Золотой глобус». Притом что события в пьесе разворачиваются в далеком XVII веке, во времена короля Генриха VIII, сюжет вокруг столкновения идеалов мудреца и философа Томаса Мора и неограниченной силы тирана был актуален в прошлом веке и остается созвучен веку нынешнему. Но интересно, что в экранизациях совсем не было «простого человека», а в спектакле Архангельского молодежного театра он выведен на сцену во всей своей красе.

Именно Простой человек (Александр Берестень) начинает спектакль и запускает историю, обращаясь к зрителям и призывая отнестись ко всему, что будет происходить на сцене, как к «небольшому хулиганству». Стоит отметить, что это уже второй спектакль Дмитрия Крестьянкина в Архангельском молодежном театре (в 2021 году он поставил здесь «Голос монстра» по роману Патрика Несса для подростковой аудитории), и в нем режиссер вновь делает выбор в пользу простых средств выразительности, открытой театральности и работы с молодыми актерами. Режиссер намеренно не создает иллюзии реальности происходящего, ломает, а не выстраивает четвертую стену: артисты примеряют на себя роли на глазах у зрителей и ведут игру, у которой нет цели соблюсти историческую достоверность в представлении персонажей из средневековой Англии.

А. Берестень (Простой человек).
Фото — Екатерина Чащина.

Так и Александр Берестень, появляясь перед зрителями в простой белой майке и спортивных штанах, сообщает, что сыграет в пьесе «простого человека». Он появится в этой истории во множестве обличий, при этом практически не меняясь ни внешне, ни внутренне: лодочник, мажордом, организатор боев без правил, тюремный надзиратель и, наконец, палач. Его комментарии происходящего, транслируемые как бы от представителя народа, одного простого человека среди многих, становятся в спектакле своеобразными связками между эпизодами основного сюжета о поединке силы духа и совести (в лице Томаса Мора) и силы власти (в лице Генриха VIII). «Простому человеку надо помалкивать» и «выполнять веления короля» — только и всего. А еще можно в свободное время посмотреть телевизор, развалившись в удобном кресле с пультом в руках и желательно выбирая пищу для ума попроще: телевикторины, спортивные матчи или сериалы. Именно за этим занятием зрители и застают Простого человека в самом начале спектакля, пока он еще не «переключился» на историю XVI века.

Основой сценического пространства становится длинный стол, за которым рассаживаются персонажи пьесы, тогда как Простой человек сидит в кресле по самому центру импровизированного застолья. Зрители тоже рассаживаются по обе стороны от стола — так что действие происходит по центру между ними. Надо пояснить, что пока особняк, в котором располагается Молодежный театр, находится на ремонте, спектакли играются на разных площадках города — и одной из них стал Еврейский культурный центр «Звезда Севера». Пространство для спектакля изначально было нестандартным и в какой-то мере диктовало свои условия, которые даже сыграли на руку постановочной команде. В этом пространстве три деревянных стола в трактире быстро превращаются в один стол для семейного застолья — они перемещаются, комбинируются и снова разделяются, при необходимости становясь и рингом, и кафедрой в зале суда, и эшафотом. Дмитрий Крестьянкин предпочитает работать с простыми, но выразительными формами: так деревянный тяжеловесный стул с высокой спинкой напоминает трон, и кажется, что на этом стуле может сидеть если не тиран, то по крайней мере человек жесткий и высокомерный.

Сцена из спектакля.
Фото — Екатерина Чащина.

За тем же столом встретятся главные герои истории — государственный деятель, философ и писатель Томас Мор (Юрий Бегметюк), сочинивший прославившую его «Утопию», и еще молодой, легкий на принятие судьбоносных решений король Генрих VIII (Максим Дуплик). Король в момент развития событий пьесы женат на вдове брата Екатерине Арагонской, родственнице испанских правителей, но хочет расторгнуть этот брак, чтобы жениться на своей новой пассии Анне Болейн. Однако Мор, будучи канцлером, отказывается одобрить развод и в конце концов погибает за свои, в первую очередь религиозные, убеждения. Идеалист, готовый пожертвовать собой ради утверждения ценностей, в которые он верит, Мор «чувствует себя как дома в чаще закона» и считает, что закон — «мощеная дорога, по которой можно идти с чистой совестью». Однако разбираться в законах — еще не значит выиграть суд короля и его верной свиты.

Спектакль получился очень кинематографичным: это прослеживается и в динамичности действия, и в построении сцен, которые сменяются, словно кадры в фильме (в том числе с помощью света), и в визуальном решении. Художница Шура Мошура вдохновлялась стилистикой фильмов Гая Ричи — поэтому неудивительно, что перед нами словно герои из «Джентльменов», только помещенные в другую реальность. Так молодой король Генрих в клетчатом костюме и кепке, бордовых щегольских ботинках и носках в цвет небрежно приглашает зрительниц на танец, а в одной из сцен не идет, а летит по подиуму, словно демонстрируя свой модный наряд, подтверждая чье-то наблюдение: «Только по тому, сколь легкомысленно он пользуется своей неограниченной властью, можно предугадать, до какой развращенности он дойдет в будущем».

Сцена из спектакля.
Фото — Екатерина Чащина.

Кардинал Вулси (Филипп Шкаев) появляется в красном — что ожидаемо — спортивном костюме и шапке, в очках с желтоватыми линзами, что придает ему хипстерский вид. Лорд-казначей и граф-маршал королевства герцог Норфолк (Антон Спиров) и находящийся в поисках покровителя молодой человек Ричард Рич (Вячеслав Кривоногов) тоже в костюмах в традиционную английскую клетку — все одеты с иголочки. Жена (Валерия Коляскина) и дочь (Ирина Булыгина) Томаса Мора выглядят не менее элегантно — особенно впечатляет игра синего цвета в образе дочери, у которой даже прядь синих волос в цвет туфель и колготок. А испанский посол, который прибывает для защиты королевы (Анастасия Хуртай), и вовсе предстает в роковом образе, который подчеркивают стильный брючный костюм и яркая красная помада.

Кажется, что перед нами вовсе не мир придворных, графов и лордов, а общество современных деловых людей. С виду интеллигентные и одетые с иголочки, а на самом деле порой настоящие бандиты, которые ни во что не ставят закон — ни государственный, ни моральный. Да, они выглядят так, словно сошли со страниц модного английского журнала, оплачивают услуги картой через терминал, но суть вещей остается одна на все времена: влияние, деньги и власть способны совладать с самым строгим законом.

Убедительнее всего эту истину транслирует со сцены Томас Кромвель в исполнении Антона Чистякова. В прошлом наемник и головорез, Кромвель был назначен секретарем Тайного совета и стал этаким «бандитом с философией» и «королевским ухом». В кожаной куртке с мехом, со звериной порывистостью в повадках, которые прячутся за холодностью и невозмутимостью, он предстает удивительно циничным в своей деловитости. Для него практически любая ситуация — вопрос «административного удобства», для обеспечения которого нужно просто найти подходящий закон или… создать его. Одна из говорящих деталей: Кромвель в одной из сцен забивает в стол гвоздь, который можно считать первым звоночком трагической развязки. Потому что «если королю надо, чтобы что-то было сделано, — это будет сделано».

М. Дуплик (Генрих). Ю. Бегметюк (Томас Мор).
Фото — Екатерина Чащина.

После отказа Мора поступиться законом в угоду желанию короля в его доме все вверх дном — неслучайно столы перевернуты ножками вверх. Жизнь выворачивается наизнанку, но Томас Мор как ни в чем не бывало сидит на своем стуле с высокой спинкой, выражая молчаливое несогласие с внешним и внутренним разрушением. Есть разница между молчанием многих и молчанием одного, которое может быть слышнее, чем громкий призыв. Вскоре он расстанется со своей золотой цепью, которая перейдет молодому карьеристу Ричарду Ричу (какой ценой!).

Показателен диалог Томаса Мора с «простым человеком» Мэтью, в котором сталкиваются философия мыслителя, ищущего справедливости, и философия обывателя. «Мне себя кормить нужно» — вот основной философский постулат простого человека. С этой правдой жизни, конечно, не поспоришь (опять же, налоги, проверки и так далее по списку — перечисляет житейские проблемы наш простой человек), но если только «правильные вещи говорить» (мало ли до чего можно договориться), то и проблемы эти никогда не решатся…

В одной из ключевых сцен Александр Берестень обращается к зрителям с предложением желающим взять на себя роль одного из его персонажей — представить простых людей. После этого проводится открытое голосование с участием «присяжных», тех самых «простых людей». Приговорить к казни или помиловать Томаса Мора? «Все зависит от того, как пройдет голосование… а мы-то с вами знаем, как проходит голосование!» — иронизирует артист. Только вот простой человек об этом знать не должен… Никто не поднимает рук за приговор, но мы тут же услышим вердикт: «Единогласно!» Реальное голосование в спектакле было полностью проигнорировано, и его результат стал красноречивым знаком.

Сцена из спектакля.
Фото — Екатерина Чащина.

В сцене казни из уст Простого человека, назначенного на роль палача, прозвучит вопрос: «Почему я?» И прямолинейный ответ: «Такую работу всегда выполняют простые люди». Палач покорно надевает черную маску с прорезями для глаз и идет с молотком к превращенному в эшафот столу. Еще недавно он был простым тюремщиком, который «просто охранял» заключенного, а теперь выполняет последний из возможных ритуалов. С каждым забитым гвоздем исчезает надежда на торжество правды и справедливости, на реванш закона. Вокруг тонкой фигуры Томаса Мора вырастает лес гвоздей, вбитых в крышку гроба личной совести, и с каждым вбитым гвоздем растет ощущение, что ты ничего не можешь сделать — остается только продолжать жить в системе, которая порождает не только приспособленцев, но и своих героев.

«Что я могу поделать, я человек простой» — эти слова становятся лейтмотивом всего спектакля «Человек для любой поры», неоднократно повторяясь от сцены к сцене. И еще: «Время сейчас такое, всем непросто». Читать между строк этот спектакль не приходится. Размышление режиссера об ответственности каждого простого человека за то, что происходит в окружающей действительности, своевременно и актуально. Для любой поры.