«Клоун клоунов».
Гастрольный спектакль Дэвида Ларибле на сцене Театра Комедии им. Н. П. Акимова.
Автор идеи и режиссер Дэвид Ларибле.
Дэвид Ларибле из тех клоунов, кого надо видеть и знать. В свои шестьдесят с небольшим он добился главных наград самых престижных фестивалей и на сегодня является с этой точки зрения самым титулованным клоуном в мире. В его копилке помимо прочих сразу две награды — золото и серебро — самого престижного в мире цирка Международного фестиваля в Монте-Карло. Для циркового мира он непревзойденный и образцовый мастер, на которого равняются и которому подражают. Подражать есть чему — Ларибле считается апологетом и чуть ли не изобретателем клоунады с участием публики. То, что какие-то тридцать лет назад считалось на манеже моветоном, сегодня занимает прочное место в цирковом представлении. Ларибле общается с публикой мастерски: в считаные минуты он способен выбрать из публики партнеров, а затем изобретательно с ними взаимодействовать. Он умело балансирует на грани — его юмор деликатен, и если подбирается к порогу чувствительности, то никогда его не переступает. На сегодня он один из самых узнаваемых и оригинальных клоунов в цирковом мире.
Однако манеж традиционно тесен настоящим клоунам. Ларибле — из их числа. В его репертуаре три сольных спектакля, но «Клоун клоунов» (Clown dei clown) — наиболее известный. Российская премьера этого спектакля состоялась еще в 2015 году в Сочи в рамках вручения международной цирковой премии «Мастер». В Петербург Ларибле приехал на недельные гастроли с 13 по 19 июня, выбрав в качестве площадки Театр Комедии.
Сольный клоунский спектакль — товар штучный, рискованный. Им поверяется и проверяется не только состоятельность клоуна как аниматора, но его философская глубина. Оттого клоунские сольники и рождаются обычно только тогда, когда их протагонистам хорошо за сорок.
Дэвид Ларибле в этом смысле не исключение — его спектаклю 12 лет. Делиться есть чем — цирковой артист в седьмом поколении, он знаком с закулисьем цирка и большинством его жанров, с кочевой жизнью, крошечными и гигантскими шапито. Техническая оснастка этого артиста из числа наиболее совершенных — он отлично жонглирует, хорошо двигается, прекрасно поет, играет на музыкальных инструментах. Он тонко чувствует классический антагонизм рыжего и белого клоунов, хорошо знает, ценит и даже трансформирует находки советской клоунады, следит за творчеством своих коллег-современников. Он давно смотрит на цирк умудренным взглядом и знаком со всеми нюансами клоунского бытия. В сольном выходе для него есть и особая национальная итальянская история. Побыть разом за один вечер и Арлекином, и Труффальдино, и Панталоне, перемерить все маски комедии дель арте и еще парочку собственного изобретения — обольщает Ларибле.
Свою исключительность артист осознает вполне, и его самонадеянная уверенность заложена в самом названии спектакля. Считая себя «клоуном клоунов», фактически лучшим из лучших, он провоцирует сравнение, а выходя с таким названием на театральные подмостки, расширяет и параметры сравнения. Как и большинство клоунов, он — сам себе режиссер, и режиссура его фокусируется на идее показа максимального набора собственных умений. Декорации условны — из числа того, что может стоять и пылиться за кулисами.
Герой Ларибле — скромный работник кулис — выходит к публике со шваброй, в рабочем кителе, пытается заниматься уборкой, но на самом деле мечтает о большой сцене. Ему противостоит бравый директор-униформист, пресекающий попытки артиста выступать на театре. Знаменитый со времен Чарли Чаплина сюжет недотепы, сумевшего обрести признание публики, в версии Ларибле изначально становится историей с очевидным финалом и свободно варьируемым количеством скетчей. О том, что клоун смеется сквозь слезы, Ларибле напоминает не раз. Режиссерские находки предсказуемы: так, превращение уборщика в артиста происходит под знаменитое «Смейся, паяц», и хоть и обнаруживает преклонение перед оперой, но дальше этого ассоциативного ряда не идет, несмотря на недюжинные вокальные данные Ларибле.
Его герой отчаянно хочет понравиться — крутит фуэте, комично кривляется, корчит рожи, играет голосом, поет, жонглирует. Многогранность талантов иной раз уже выходит боком: возрастной артист не делает скидку на свою умудренность, а оттого и фуэте выходят несколько натужными, и писклявый голосок режет слух. Однако Ларибле наделен природным обаянием, которое сглаживает углы и которому невозможно противостоять. В лучшие минуты ему достаточно одной широкой улыбки и блеска искрящихся глаз, чтобы разом влюбить в себя сотни две сидящих поблизости зрителей.
Дэвид Ларибле точно ощущает свою связь с традицией и видит себя ее продолжателем. Игра с лучом на занавесе восходит к знаменитой репризе Олега Попова «Лучик», а протяжные звуки концертины возрождают в памяти великих клоунов прошлого — от братьев Фрателлини до Пьера Этекса. Однако по-настоящему блистает Ларибле в том, что сам придумал и развил: его взаимодействие с публикой поражает мгновенностью реакций на всегда разное поведение зрителей. В эти моменты он предельно выразителен даже тогда, когда лишь едва поднимает бровь или чуть наклоняет голову. Он импровизирует внутри скетча быстро, изобретательно и содержательно. Театральные подмостки для подобного рода реприз не принципиальны — у Ларибле они одинаково успешно идут под хохот публики и на манеже, и в театре. Ларибле в этом смысле — совершенно цирковой и остается им независимо от выбранного пространства.
Сольный спектакль для него — это, с одной стороны, сказать миру что-то важное о сути клоуна, а с другой — фейерверк его блестящих и весьма разнообразных талантов. А разбираться, кто есть клоун клоунов, особенно в нашей стране, — занятие едва ли возможное. По крайней мере, конкуренты у Ларибле точно есть.
Комментарии (0)