«Молли Суини». Б. Фрил.
Мастерская Петра Фоменко.
Режиссер Иван Поповски, сценография Numen, П.О.П.

Пожалуй, ни один театр в России не уделил еще столько внимания ирландскому драматургу Брайану Фрилу, как «Мастерская Петра Фоменко». «Молли Суини» — уже третий спектакль по пьесе ирландского классика, идущий в этом театре. Притчу о зорком сердце и слепых глазах, о стертой границе между реальностью и вымыслом, о благих намерениях и создании (воссоздании) собственного мира поставил Иван Поповски. Эпиграфом к спектаклю стало стихотворение американской поэтессы Эмили Дикинсон «Скажи всю Правду, но не в лоб, / Скажи ее не враз — / Ведь слишком ярок Правды свет / Для наших слабых глаз…».

П. Кутепова (Молли Суини).
Фото — Александр Иванишин.

Как и завещал автор, три кита, на которых держится действие, — три крутящихся кресла для героев. Каждый — и незрячая Молли (Полина Кутепова), и зрячие мужчины (ее муж Фрэнк Юрия Буторина и врач-офтальмолог Райс Анатолия Горячева) — устроился в своем вертящемся кресле, своем мире, своей скорлупе. Под собственным лучом света, который — можно уговорить себя — льется из твоего личного абажура, символизируя комфорт. Из кресла можно выбраться, кресло можно откатить к партнеру и даже пробежаться в неизвестную пустоту. Но каждый из героев старается побыстрее забраться в него опять. Молли Суини живет в коконе своей слепоты, научившись всем контактам с миром зрячих. Доктор Райс — в коконе своей рухнувшей жизни. Фрэнк — в коконе своих завиральных прожектов по улучшению мира, тратя поистине бешеную энергию на отопление Космоса: разведение иранских коз в Ирландии, спасение барсуков из разоренной норы, изготовление табака из чая, поставка гуманитарной помощи в Эфиопию. Или возвращение зрения своей жене, упование на один шанс из тысячи и твердая вера, что именно он выпадет тебе. Парадокс заключается в том, что обделенная Молли сумела выстроить свой гармоничный мир, а «укомплектованные» всеми работающими органами чувств мужчины — нет, и потому они стремятся переделать чужой мир — ее мир. Пьеса устроена так хитро, что каждый из героев обращается напрямую к публике, городу и миру, каждый обозначает свою грань общей истории, но между ними нет никакой связи. У каждого свои потемки, не понятные, не видимые другому.

А. Горячев (Мистер Райс).
Фото — Александр Иванишин.

Иван Поповски — режиссер, для которого визуальная составляющая, зрелищность, театральная магия и превращения всегда были невероятно важны, и, главное, он, как немногие режиссеры, чувствует, что такое театральная красота (не путать с новыми технологиями, богатыми спецэффектами, возможностями экрана и прочее). Выбор пьесы «Молли Суини» кажется вызовом самому себе, аскезой, на которую он сам себя обрек. Спектакль начинается в полной темноте и уходит в темноту, разрезанную тремя полосами нестерпимого света — Того света. Для каждого из героев — по полосе, когда придет пора покинуть свое кресло-кокон. Можно представить, каким визуальным фейерверком можно было бы осветить возвращение зрения к прооперированной Молли Суини — враз обрушившийся на нее мир одновременного движения, красок и форм, которые она привыкла выстраивать постепенно, воссоздавая по одной связи между предметами, запахами, формами и тактильными ощущениями. Но режиссер практически отказывается от этой возможности. В его визуальном решении — лишь постепенно проступающий свет, сероватые разводы предметов в комнате-кубе Молли, которые позже поменяются на вполне обычную мебель. Хотя художественная группа Numen (Свен Йонке из Германии, Кристоф Кацлер из Австрии и Никола Раделькович из Хорватии), с которой работал Поповски, все же добавила волшебства в этот спектакль, где однажды увиденные предметы точно растворяются в слепоте. А бесконечный бинт на глазах Молли раскручивается так медленно, что кажется — сейчас он забинтует все пространство, сам воздух.

П. Кутепова (Молли Суини), Ю. Буторин (Фрэнк Суини).
Фото — Александр Иванишин.

Главное, что происходит в спектакле, — происходит во внутреннем мире героев. Доктор Райс пытается выбраться из своей апатии (все оттенки которой играет Анатолий Горячев), эмоциональные качели принесут его к возбуждению краткой профессиональной победой, чтобы снова и окончательно низвергнуть в апатию. Гораздо интереснее герой Юрия Буторина. Его Фрэнка несет по жизни, как перекати-поле. Он — в измятых «новых» галстуках и сбитых ботинках — точно все время живет с повышенной температурой, обуреваемый бессмысленной (как он сам постепенно понимает), но благородной жаждой деятельности. Этот вечный гон и параллельная рефлексия, жадный интерес к жизни и какая-то сущностная несовместимость с ней не дают ему покоя. Райс и Фрэнк — лед и пламень — перемалывают душевную жизнь Молли из лучших побуждений.

Полина Кутепова играет стебелек, примятый сапогом. О своей будущей беде она знает наперед — на веселой вечеринке накануне операции. Женщина-ребенок, она идет навстречу своей судьбе с веселой отвагой и грустью — так бросаются в смертельную волну, от которой все равно не скрыться, но есть робкая надежда, что, поднырнув под нее, спасешься. Возвращенное зрение — вопреки всякой логике — обрушивается на нее, лишив всех привычных подпорок. «Сам смотри, куда едешь», — огрызается не по тексту эта Молли Суини, которую, как бабочку, влечет на свет — например, свет автомобильных фар. Но примятый стебелек поднимется — а Молли Суини однажды начнет на обломках двух миров, видимого и внутреннего, выстраивать свой новый, третий, мир. Мир, где ты видишь умерших родителей и мающегося у твоей койки живого врача, мир, где грезы и реальность окончательно смешаются, здравый смысл обернется смертельным ядом, а безумие окажется спасением.

П. Кутепова (Молли Суини).
Фото — Елена Морозова.

А вы бы отказались от операции, которая, возможно, вернет зрение, но взамен может забрать рассудок? Вряд ли кто-то из живущих ответит на этот вопрос утвердительно. Ведь это все равно что отказаться от жизни, которая рано или поздно перемелет тебя.