«12 месяцев, или Путешествие по кругу». Большой театр кукол.
Режиссер Руслан Кудашов. Художники Андрей Запорожский, Алевтина Торик

«Так, значит, я не понимаю, что нам здесь показывают? — произнесла сидящая рядом с нами женщина, которая привела в театр внучку. — Я надеялась на серьезный спектакль. А это что? Какая-то пантомима. Какая-то… фантасмагория. — С этими словами женщина воззрилась на меня. — Вот вы знали, что будет фантасмагория? Нас, например, никто не предупредил».

— Нас тоже. Но нам интересно, что там дальше.

— А нам — нет. Я не вижу здесь никаких «12 месяцев».

Между тем, «12 месяцев» на сцене были (это были студенты из мастерской Руслана Кудашова, все как один одетые в темно-синие бархатные костюмы — они же месяцы, братья значит). Но нашу соседку данный факт не интересовал. Она снова принялась бубнить. Она бубнила и бубнила, как будто хотела своими словами компенсировать отсутствие слов на сцене. И хотя показывали действительно пантомиму (артисты под музыку делали всякие трюки с куклами), посторонние звуки наблюдать происходящее очень мешали. Тем более, когда мы смотрим спектакль, иногда приходится (шепотом, конечно) объяснять Жене, что к чему. «12 месяцев» нуждались в объяснении. Поэтому я не выдержала и негромко, но твердо спросила у той женщины:

— Может, вы пересядете?

— Мы уже уходим. — Она окинула меня взглядом оскорбленного достоинства.

Тем не менее, они еще задержались. Несколько минут женщина пытала внучку: «ну что, Настя, тебе все это нравится? Нет, дружочек, если тебе не нравится — то пойдем, а если нравится — я буду это терпеть. Но знай, что мне все это не нравится».

Сцена из спектакля «12 месяцев, или Путешествие по кругу».
Фото — Владимир Постнов

Мы так и не узнали, нравилось «все это» Насте или нет. Потому что они все-таки ушли. Сначала зал покинула бабушка. Настя же (которой на вид было года четыре или пять) топталась перед выходом. Она смотрела на сцену, где резвились две футбольные команды кукольных рыб — каждая рыба пыталась загнать мяч в ворота противника, а месяц Март оглушительно на них свистел — он был судьей. Рыбы Насте точно понравились. Когда рыбы стали танцевать, то дети в зале смеялись, и Настя тоже смеялась, как все дети. Но тут из-за двери простерлась рука Настиной бабушки — это была карающая длань — и девочки след простыл.

Мы досмотрели «12 месяцев» до конца. Мы давно собирались на этот спектакль, и тоже думали, что он — по той, всем известной сказке. Женя этому заранее очень радовалась. «12 месяцев» — из ее фаворитов в плейере. Она сразу сказала, что мечтает увидеть, как «зайчик и белочки будут играть в горелки».

Но когда выяснилось, что в горелки никто играть не будет, это почему-то не стало для нее трагедией. Она это почему-то нормально перенесла. Чего не скажешь обо мне. Я (после той женщины) стала суетиться и беспокоиться, что Женя только в порядке этикета на сцену смотрит (у нее есть опыт этикетного просмотра оперы, к примеру). И я осторожно так ей говорю:

— Есть подозрение, что это совсем другая сказка. Не как у тебя в наушниках.

— Я заметила, мама. — Кивнула она, не поворачивая головы. — Но это ничего.

— Он еще недолго будет идти. Потерпишь?

Женя не ответила. Она смотрела на сцену. А я смотрела на нее. Я была горда, что это — Женя. Моя Женя. И что она так запросто приняла правила игры. Вот женщина, которая пришла с внучкой Настей, — не приняла. И Насте не позволила. Женщина пришла «на серьезный спектакль» и не заметила, что это он и был. Серьезный умный спектакль.

Сцена из спектакля «12 месяцев, или Путешествие по кругу».
Фото — Владимир Постнов

Конечно, Женя тоже в нем не все сразу поняла. Например, то, что действие происходит в цирке, она сообразила минуте на десятой. И мне нужно было объяснить ей про знаки Зодиака — про то, что на обыгрывании гороскопа здесь построен сюжет. 12 месяцев — это дрессировщики. А созвездия — все прочие артисты цирка. Дрессированные животные, например. Вот на картинке на заднике сцены показывают созвездие Тельца, значит, настал месяц май, и, наверное, выйдет корова. И корова вышла, а потом улетела от дрессировщика Мая, гудя, как реактивный самолет. А у дрессировщика Июня были две Лягушки (Близнецы), бьющие чечетку. А вместе с Июлем выступал зеленый Рак. Рак был мускулист, словно Иван Поддубный. В полосатом купальном костюме он выполнял традиционный номер тяжеловеса: первым делом поднимал гири, дальше — штангу.

— Мама, мне нравится такой красивый рак. — Одобрила Женя. — О, он еще и зарядкой занимается. Это полезно.

Потом Август воспитывал Льва, а Лев хитрил, норовил прыгнуть сквозь горящий обруч не целиком, а частями. Потом Лев вконец обнаглел — все его части прыгнули в обруч, а задние лапы наотрез отказались и просто сиганули по голове дрессировщика. А потом случился пожар, и один из актеров, одетый в какие-то красные развевающиеся лоскуты, изображал этот самый Пожар. И когда Пожар быстро погнался за Августом, Август кричал: «Спасите! Горим!» и, обежав весь зал (почти все дети, те, кто постарше, тогда повскакивали с мест, чтобы хорошенько разглядеть погоню), скрылся за дверью, а Пожара поймали и водой из игрушечных огнетушителей опрыскали два Месяца — потушили.

Сцена из спектакля «12 месяцев, или Путешествие по кругу».
Фото — Владимир Постнов

В общем, я зря беспокоилась. Жене нравится думать. Нравится, что после в «Макдоналдсе», за порцией нездоровой пищи, можно вспоминать про марионетку-балерину, идущую по канату (это Сентябрь — Дева), или про пару легчайших кукол-гимнастов, которые соревнуются в ловкости в воздухе (это Октябрь — Весы). Вдруг сообразить, что Пожар — это осень. И Пожар не зря гоняется за Августом — хочет спалить, ведь осенью все листья горят, краснеют. А вода из огнетушителей, которой заливают Пожар, — осенние дожди.

Проблема, конечно, не в детях. Не в том, что спектакль — сложный (с четырех лет — нормальный). Проблема в родителях (и прочих сопровождающих родственниках). Им приходится включать голову. Это тяжело. Затратно. Надо думать. Чего-то объяснять. Да не дай Бог. Некоторые родители, я заметила, совсем опростились. Как это, голову включать, когда у них телефон не выключен? Они же эсэмэсят. Или — принимают входящие.

— Я в театре… перезвоню… Чего? Не слышу тебя… Да в театре мы… ну… Да смотрим спектакль, чего… Спектакль смотрим, говорю….

А если спектакль — не тот? Вот блин.

Но ведь в жизни почти всегда так: получаешь не то, на что рассчитываешь. Это нормально. «Не то» часто бывает даже лучше, чем «то». Надо только приглядеться. Смотришь, а там — то. В смысле, самое оно. Если повезет, конечно.

«12 месяцев» смотрите на основной сцене БТК 10 апреля