Премьерный спектакль Театра комедии «Шум за сценой» основан на «принципе матрешки»: актеры играют актеров, которые играют пьесу в пьесе.

Узнать, как живет актер за кулисами, какова «кухня» режиссуры зрителям хочется с момента зарождения искусства театра. Оттого и пьесы о «театре в театре» пользуются у зрителя успехом. «Шум за сценой» английского журналиста, драматурга и писателя Майкла Фрейна не исключение.

Согласно сюжету, лондонский режиссер Ллойд Даллас (Сергей Пронин) подхалтуривает в небольшом провинциальном театрике — ставит пьеску «Секс с сардинами пополам» (программка этой постановки прилагается к основной программке «Шума»). Герои этой «пьесы в пьесе» суть бестолочи, практически лишенные интеллекта, а сама история явно относится к комедии положений. Например, мисс Клакетт, которую играет актриса Дотти Отли (которую играет Ирина Цветкова), постоянно забывает, куда она дела тарелку с только что приготовленными сардинами, бедолагу Вики (Брук Аштон в исполнении Полины Красавиной), бесконечно теряющую свои контактные линзы, случайно запрут в бельевой комнате, а недотепа-грабитель (Селздон Моубрей, он же блестящий Валерий Никитенко) будет трижды по стариковски принимать телевизор за микроволновку. Впрочем, интеллектом не страдают и сами исполнители ролей в пьесе про сардины. Так, молодцеватый Гарри Ленжен (Самвел Мужикян), «в реале» приударяющий за стареющей звездой Дотти Одли, вне ролевого текста и двух слов толком связать не может, звездочка второго плана Белинда Блеяр (Елизавета Александрова) невероятная сплетница и интригантка, а Фредерик Феллоуз (Дмитрий Лебедев) и вовсе — полное ничтожество, мягкотелый слизняк. Не блещет умом и монтировщик Тим (Василий Шелих), да и единственно здравомыслящую помощницу режиссера Поппи (Татьяна Воротникова) порой заносит. Но не надо быть к ним избыточно требовательными — они всего лишь люди, которые не бывают идеальными…

Сразу хочется предупредить тех, кто любит «короткое искусство»: пугаться обозначенных на афишах трех действий не надо! Спектакль режиссера Льва Стукалова выстроен с учетом постепенного иссякновения зрительского терпения: самым длительным является первое действие, а вот последнее длится не более получаса. Обеспечить благое для современного нетерпеливого зрителя строение спектакля позволяют заданный драматургом и режиссером набор темпа событий и актерской игры, достигающие максимума во втором действии. Если в первом действии актеры вместе с режиссером, находящимся в зрительном зале рядом с подлинными зрителями, вместе пытаются выстроить свой спектакль, стараясь даже вникнуть к психологию героев, то именно во втором, показанным «с изнанки» (зрители поневоле окажутся за сценой, где развернутся ключевые события), постановка про сардины начнет уже «съезжать с катушек». Путая вымысел с реальностью, литературный текст с собственным мнением, личные эмоции с чувствами героев, сценические актеры постепенно вытесняют театр своей абсурдной ежедневностью. Бешеный темп смены множества явлений (декорация художника Александра Орлова представляет собой два яруса соединенных лестницами дверей, в которых одновременно или по очереди возникают герои) заставляет их ускорять и темп реальных событий за сценой, где любят, ненавидят, подставляют ножку, спасают от пьянства и дают пощечины. В третьем действии сил на игру у вымышленной труппы, погрязшей в выяснении отношений, уже просто нет. Они несут откровенную чушь и вместе с пьесой «умирают» на сцене, тем не менее, победоносно произнося общую заключительную фразу похороненной пьесы про тарелочку сардин. Зрители смеются, но лишь потому, что думают, что так не бывает. Увы…