Новой премьерой «Дневник авантюриста» театр «Буфф» вместе с режиссером Исааком Штокбантом угодил как поклонникам классики, так и любителям легкого жанра.

Случайно или намеренно для нового спектакля, основанного на пьесе Александра Николаевича Островского «На всякого мудреца довольно простоты», было взято название, совпадающее с наименованием современной настольной ролевой игры. Один из ее главных принципов — главное действующее лицо должно обладать способностями, превышающими таковые у прочих участников игрового расклада, но ни в коем случае не способностями супергероя. Это и впрямь «по Островскому»: «С отличными способностями нынче некуда деться»… Ведь Егор Дмитрич Глумов отнюдь не семи пядей во лбу, но именно потому, что оказался он чуть сообразительнее людей, за счет которых намерен «приподняться», авантюра с манипуляцией этими разными господами обязательно обернется для него карьерой — что в классической пьесе, что в инсценировке Исаака Штокбанта.

Соавторами режиссера стали композитор Максим Дунаевский и поэт Николай Денисов (оба в дополнительном представлении не нуждаются). Придуманные ими музыкально-поэтическая тема Глумова «Мой дневник», тема «Страна советов», которую распевает Нил Федосеич, или городулинская тема «Я и мой велосипед» гарантированно будут узнаваемы и напеваемы публикой. Впрочем, напевать хочется и всю партитуру спектакля, наделившего каждого из персонажей «своей» музыкой.

Оговорка «по мотивам» дает возможность создателям фантазировать — заведомо упрощая сюжет, усложнять некоторых героев. Так, Глафира Климовна, матушка Глумова в исполнении Натальи Бобровничей из замоскворецкой простодушной тетушки превращается здесь в не меньшую, чем ее сын, авантюристку-стерву, с чьей хитроумной подачи сын находит новые повороты своих каверз.

Городулин — Евгений Александров «награжден» казенной должностью. Он примитивен, самовлюблен, вороват по службе и помешан на собственном трехколесном велосипеде, словно являющемся частью характера своего хозяина.

Суетен, самодоволен и смешон Нил Федосеич (Михаил Трясоруков).

Крутицкий, оставаясь согласно букве классика «старой гвардией», консерватором из консерваторов, вылеплен Мурадом Султаниязовым из множества подробностей. Решительности, властности рубленых жестов и повелевающим интонациям противопоставляются застывшее как маска безэмоциональное лицо, приволакиваемые при ходьбе старческие ноги и несгибаемая поясница.

Прохиндей и шантажист Голутвин, подавшийся в журналисты, сыгран Дмитрием Авериным как развязный и самоуверенный молодой человек, для которого хорош любой способ получения денег — лишь бы работать для этого пришлось поменьше.

«Деревянная» Манефа (Анастасия Гладкая-Клевакина) — явно одна из пафосных современных ведуний, способных лишь на то, чтобы хранить многозначительный вид, за которым ничего-то и не стоит…

Путь к такому усложнению характера идет через окарикатурование персонажей (согласно стилю, в котором работает театр Штокбанта), максимально приближающее героев Островского к нашим дням. Не карикатурен лишь Глумов, роль которого исполняет Андрей Подберезский. При среднем уме его герой обладает незаурядной внешностью (грим делает Подберезского похожим на молодого Олега Стриженова), царственными манерами и незаурядными актерскими способностями: в сценах с дядей Нилом Федосеичем он подобострастен и глуп, с будущей тещей и невестой холоден и благороден, а вот для Крутицкого Глумов играет роль лишь послушного исполнителя…

Сценографическое решение, предложенное для спектакля художником Яной Штокбант, оказалось простым и изящным. Центрально расположенная «дощатая» конструкция-«бабочка» обладает свойством не только менять угол раскрытия крыльев, но и телескопически выдвигать из себя отдельные арки и щиты. В финале ее центральная часть, состоящая, словно комод, из ящиков, раскроется в лестницу, ведущую на самый верх общества, подальше от мелких чиновников и мелочных людей. Они стали лишь первой ступенькой для Глумова, и он не остановится, пойдет дальше…