Оперетта появилась на свет в 1975 году с легкой руки главного режиссера Ростовского театра музыкальной комедии Кирилла Васильева. В основе либретто, написанного Васильевым в соавторстве с Михаилом Пляцковским, — ранние рассказы Михаила Шолохова «О Колчаке, крапиве и прочем» и «Председатель Реввоенсовета республики».

Качественная драматургия, благодатный для изображения колорит казачьего быта, яркие мелодии выдающегося композитора-песенника прочно прописали «Бабий бунт» на советских/российских подмостках. Только в минувшее десятилетие оперетта была поставлена в Оренбурге и Саратове, Омске и Хабаровске, Ростове-на-Дону, Приморском крае… Теперь вот настал черед Петербурга (первая сценическая редакция появилась в Театре музыкальной комедии в 1976-м).

Тема женского и мужского противостояния стара как мир, а в литературном воплощении восходит еще к аристофановской «Лисистрате», то есть к 411 году до нашей эры. Лисистрата (в переводе с греческого: «разрушительница войны») встала во главе женщин, взбунтовавшихся против нескончаемых битв. Шолоховская Настя выступает разрушительницей векового семейного уклада, в котором муж всему голова, жена же находится в заведомо зависимом положении. Сюжет легко трансформируется, не теряет актуальности и в отличие от сюжетов многих советских оперетт может реализоваться вне ярко выраженной советской символики. Однако режиссер-постановщик Юрий Лаптев намеренно ее подчеркивает. Уходящее в небеса поле подсолнухов напоминает пшеничные просторы «Кубанских казаков», а щедро натыканные среди подсолнухов портреты основоположника марксизма лишают зрителей почвы для воображения.

Почему из пантеона советских «святых» выбрали именно Маркса, осталось тайной, как неведома и логика, по которой автор «Капитала» материализовался в сцене купания русалок, сладострастно за ними подглядывая. Гигантская кость, выдернутая оголодавшими казаками из собачьей миски, и огромная собака, словно позаимствованная из представления площадного театра, недвусмысленно намекали, что для усиления комического эффекта в спектакль привнесены элементы буффонады. Вот только выглядел прямолинейный гротеск странновато и чуждо.

Куда больше хотелось почувствовать колоритный шолоховский юмор, но именно с ним возникла настоящая проблема. Диалоги сливались в плохо распознаваемую массу, невнятно звучал хор. Большое количество разговорного текста стало серьезным испытанием для участников спектакля, и обидно, что его не попытались избежать хотя бы с помощью современных технических средств.

На фоне невнятной режиссуры выделялись крепко сбитые хореографические номера (балетмейстер Владимир Романовский) и выразительные актерские работы (за последние годы в театре сформировалась сильная труппа).

Неожиданно и очень забавно в характерных ролях Деда Захара и его жены Семеновны проявили себя лучшие петербургские каскадники Иван Корытов и Ольга Лозовая. Андрей Данилов в роли председателя хутора Стешки, Антон Олейников (Федот) и Дмитрий Дмитриев (Семка) более чем достойно существовали в предлагаемых обстоятельствах, избегнув опасности выглядеть группой ряженых. Наталья Савченко (Дуняша) и Юлия Москаленко (Маринка) органично вписались в образы молодых казачек. Переиграла всех, впрочем, Елена Забродина, создавшая необыкновенно сочный и емкий образ жены председателя Марфы.

Роль независимой красотки Насти в кумачовой косынке, сыгранная очень перспективной молодой певицей Валентиной Михайловой, вполне могла бы стать весьма заметной. Однако обладательница мягкого и красивого по тембру лирического сопрано недостаточно хорошо им владеет. Звук рвется, тембр стирается, вокальные сложности не позволяют артистке быть сценически убедительной.

В 2010 году в репертуаре петербургской оперетты появились «Холопка» Николая Стрельникова и «Севастопольский вальс» Константина Листова, теперь вот «Бабий бунт». Тенденция обнадеживающая (советские композиторы, работавшие в жанре музыкальной комедии, написали много хорошей музыки). И, возможно, после долгого молчания на сцене театра вновь появятся герои оперетт Исаака Дунаевского и Юрия Милютина.